Пуст планетарий. Людям неохотаходить, смотреть космические лики,со стардека сквозь плекс-прозрачный сводследить за Волосами Вероники:в них вспыхнула сверхновая звезда,и свет ее приковылял сюда.И астроном униженный вещает, как космос в кости холодно играет сверхновыми, а те среди игры, наскучив вечно приносить дары неблагодарному фотонофагу, последний жар души швыряют в скрягу. И как же не взорваться, негодуя, когда такой огонь пошел впустую?Какой-нибудь космический наглец, чей тон снобистский гонда выдает, послушав, с отвращением ввернет усталым саркастичным шепотком — мол, мне плевать на космос и на вас — одну из своего комплекта фраз.И астроном кончает поскорей, остыв и извиняясь, свой рассказ о чудесах космических морей.
56
Я встретил раз Шефорка в коридоре, ведущем в гупта-зал. И он с презреньем спросил: «Как долы Дорис, как там зори? И что с кукушкой, что с дроздовьим пеньем? Быть может, Мима вдосталь настрадалась? Я помню, вы весьма с похвальным рвеньемв ее груди искали центр страданий. Так что, нашли хотя бы эту малость?»По форме салютую. Осторожно докладываю: с горя умерла Провидица, поняв, что невозможно нам убежать из клетки в замке зла.Шефорк загоготал, как будто Мима отгрохала смешную передачу. А я, свой дом в долине Дорис вспомнив, стою в тоске и только что не плачу.Шефорку вид отчаянья несносен, он удалился. Я столбом стоял. Еще не скоро вереница весен протопчет тропку к Миме в стылый зал.Не скоро мы добьемся искупленья за совершенный нами тяжкий грех. Да, я ищу настойчиво. Советы и помощь принимаю ото всех.
