Читать «Амадо» онлайн - страница 39

- Пить, - попросил Амадо, - хоть глоточек.

- Нет, - жестко ответил Бартоломео, - здесь все отравлено. Вот доберемся до родника, там и напьетесь, а теперь держитесь за меня, отсюда бежать нужно.

- Клювом не царапайся, - обнимая Бартоломео, мягко попросил Амадо, - с детства я хищных птиц не люблю.

Еле дойдя до родника и с головой окунувшись в чистое, прохладное озерцо, Амадо сквозь воду слушал и смотрел, как одноглазый пират из грифа снова превратился в грозного великана, рассказывающего ему о том, что с тех пор, как той ночью он отпустил Лючию, так больше ее и не видел, она сама приказала за ней не идти, а потом он долго по лесу плутал - никогда с ним такого не было, всегда путь находил, а на второй день потянулась из города цепочка безумных кричащих людей, а за день до этого видел он Карагу, мирно беседующего в карете с двумя малютками, и так ему понравилась эта картина, что он тоже двух девочек захотел, но потом передумал: пусть сначала будет сын, а там посмотрим, тем более, что не знает он, о чем можно с девочками разговаривать, а о чем нет, их и взрослых-то не всегда поймешь, а здесь - дети.

- Вас каменный мешок спас, - закончил Бартоломео свою речь, - иначе бы тоже заболели, так что благодарить судьбу надо.

- Ты сказал ей, что я был арестован? - устало спросил Амадо.

- Нет, - удивился Бартоломео. - Она и не спрашивала. А разве было нужно?

В ответ Амадо посмотрел на него таким взглядом, будто совершил Бартоломео главную ошибку всей своей жизни, сломавшую судьбы двух молодых людей, поверивших друг другу, а все остальные его разбои - не в счет, детский лепет в сравнении со слезами измученного юноши из далекого Толедо, не желающего никому зла и умеющего с детства сочинять забавные пиратские серенады, но не будет сегодня песен, устал он за эти дни, так устал, что жить не хочется.

1597

ОСЬМИНОГ

- А-уур! - удивленно сказала чайка и, приподняв голову, недовольно посмотрела на узкую лодку, причалившую неподалеку от ее любимого камня с удобной ложбинкой для правого, вечно ноющего крыла. Чайка хотела сказать что-то еще, но вид высокого мужчины в черном плаще и идущего позади него одноглазого бандита настолько испугал ее, что, переминаясь с лапы на лапу, так и осталась она стоять, с разинутым клювом и глазами навыкате. Амадо и Бартоломео ожидали на пристани только два человека: аббат Трюмо, маленький, с красными глазами, полный шарик лет шестидесяти, и его слуга, Филиппе, точь в точь, как Стефан-Неудачник, один из многочисленных слуг Амадо: такие же крысиные повадки, быстрый взгляд и острые клыки при улыбке, только нет у него слабого косоглазия, как у Стефана, он бы сразу заметил.

Встретив Амадо нестареющей тысячелетней красавицей, Венеция с ног до головы осмотрела скромно одетого молодого испанца и, не найдя в нем ничего интересного для себя, презрительно кинула ему под ноги вчерашний праздничный мусор, так и не научившись за эти годы убирать за собой, справедливо полагая при этом, что любить ее можно за одни только десятидневные февральские праздники, придуманные ею не более пятисот лет назад. Сначала, тонко уловив человеческую страсть к чужой смерти, она устраивала на площади бои бешеных собак с дикими быками, а чуть позже, разочаровавшись в однообразии и предсказуемости исхода, эта жестокая "Серениссима", что с итальянского переводится как "светлейшая", придумала яркие маски и зажигательные карнавалы, во время которых слуга мог дать пощечину своему господину, а пьяный ревнивец - в бешенстве заколоть соперника. А то, что смерть на карнавале стала считаться у людей почетной, так это тоже она нашептала, иначе не было бы здесь дикой, необузданной вольности, что плачет поутру темными ручейками крови, покорно стекающими в Большой Канал, имеющий свое собственное представление о странной человеческой природе, которая, меняя лишь мотив и орудие убийства, из века в век - прежней остается.