Читать «Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.» онлайн - страница 50

Из-за мебели, книг и множества всяких инструментов господин Вейльхенфельд, не будь он таким тонким, совсем не смог бы ходить по своему кабинету, а так он мог, хотя и не очень. На одном кресле лежала скрипка, его он осторожно обходил. Там и сям на полу лежали ноты, на которые он наступал. Как сегодня, когда ему в туалет нужно было. Наверное, и комод тоже был битком набит нотами, они даже из ящиков свешивались. Все эти ноты господин Вейльхенфельд, как он как-то между прочим заметил, раньше знал наизусть, но то были другие времена. Тогда не только голова его, но и весь он был полон музыкой, ему можно было. Это когда он еще в Лейпциге учился и жил на Гриммшештрассе, прямо над магазином музыкальных инструментов. Даже адрес его и тот музыкальный был, а сам он, окрыленный, ходил по широким лейпцигским улицам, нет, летал над ними. И раз в неделю музицировал с тремя своими друзьями, которые сейчас все умерли или почти что умерли, чаще всего собирались у него, потому что у него была самая большая комната и хозяева были снисходительны. Ночи напролет они играли на своих инструментах, переходя от одного композитора к другому, и ни у кого, даже после полуночи, сна ни в одном глазу. Господин Вейльхенфельд подвел меня, потому что на сегодня я рисовал уже достаточно, к полке, где была прикноплена старая фотография, а на ней было четверо молодых людей, которые сидели со смычками и инструментами на коленях и смотрели в аппарат. Они хоть и улыбались, но от всей этой музыки, наверное, выглядели утомленными, даже напуганными.

Вот мы какие были, сказал господин Вейльхенфельд, показывая на фотографию.

A-а, сказал я и сам немножко испугался, потому что господин Вейльхенфельд теперь выглядел совсем по-другому.

Ты меня не узнаешь, спросил он меня.

Нет, ответил я. Потому что он, правда, так изменился, что мог быть любым из этих четверых или вообще никем.

Тогда господин Вейльхенфельд сказал: Вот я, смотри! — и показал, как будто просто так, наугад, на одного из них.

Да, сказал я, это сразу видно.

И на свои книги господин Вейльхенфельд тоже показал, которые стояли просто на досках и закрывали стену до самого потолка, а пыль с них, наверное, редко стирали, и про них он мне тоже объяснил. Вот эти я все сам написал, сказал он и показал на одну полку.

Целую полку?

Да.

А про что они?

Ах, обо всем, сказал господин Вейльхенфельд с таким, как будто извиняющим жестом.

Про все или про все подряд, спросил я, но он мне не ответил. Вместо этого он вынул одну из книг и дал мне ее потрогать, чтобы я увидел, какая она толстая и как много страниц в каждой главе. Я прочитал пару заголовков, но ничего не понял. Если подумать, сколько людей живут сейчас или жили когда-нибудь и все они могли что-нибудь написать и оставить после себя, то мне кажется, господин Вейльхенфельд написал просто ужасно много книг. Ну что ж, раз у него было много мыслей и он любил их записывать. Потом господин Вейльхенфельд забрал у меня книгу и поставил ее на место и еще быстро объяснил мне про остальные. Вот тут стоят трудные книги, это — послушные, а здесь — зловещие, сказал он.