Читать ««Царь сердец», или карамзинистский панегирик» онлайн - страница 5
Любовь Николаевна Киселёва
В Павловской оде Карамзин использует все ставшие традиционными одические топосы и формулы. Обыгрывая дорогую для нового императора тему преемства с прадедом:
поэт возвращает нас к проблеме богоподобия: «О Павел! Ты наш бог земной!» (Карамзин: 189), прибегая к парафразе классической ломоносовской формулы («Земное божество Россия почитает»).
Тема преемственности, также характерная для ломоносовской оды и для русской оды XVIII в. вообще, становится ключевой для павловской оды Карамзина, однако ее трактовка (также традиционно) приобретает полемический характер. Россия рисуется как идеальное пространство, где не только продолжаются дела Петра, но и «течет Астреин век» (т. е. как бы длится царствование Екатерины), что явственно противоречило установкам нового императора, стремившегося делать всё наперекор своей матери. Поэтому Карамзин позволил себе достаточно двусмысленную формулу: «Венец российския Минервы / Давно назначен был ему» (Карамзин: 185), совершенно расходившуюся с отлично известными Карамзину фактами. Продолжена и центральная тема оппозиционной екатерининской оды «К Милости» — именно Милость, основанная на доверии к подданным, наряду с правосудием, просвещением, покровительством музам явятся основой благополучного царствования. В подтексте косвенно делается еще один полемический выпад в адрес предшествующего царствования, когда автор призывает нового царя к миру, к отказу от роскоши и к культу семейных добродетелей. Поэтому вводится и образ Марии Федоровны, как идеальной монархини и сотрудницы царя (ср.: «В тебе ж, любезная Мария…» — Карамзин: 188).
Однако хотелось бы обратить внимание и на новые черты, так сказать,