Читать ««Рублевский» жанр нашей литературы» онлайн - страница 11

Исключительно привлекателен образ Лёдника — как простолюдина с большим чувством собственного достоинства. Петровское выражение о том, что достоинство человека нужно «не по званию, а по годности считать» было и его «символом веры». Даже в положении слуги он оставался верен своим принципам — и под розгами, и под пытками палачей. Когда «ничтожный ме­щанин» Лёдник (даром что дважды доктор наук) получил шляхетское зва­ние — причем за доблесть в бою, а не по купленному патенту (бывало и такое шляхетство) — это ни в малой степени не изменило его жизненных прин­ципов. Уберегает он от пагубного соблазна «красивой» шляхетской жизни и своего молодого друга. «...Ты можешь представить меня с утра до вечера за пиршественным столом, под который я валюсь, напившись, а потом, едва продрав глаза, лезу защищать свою честь от пана-брата, и мы рубим друг друга саблями из-за кривого взгляда или толчка в плечо?.. А можешь предста­вить, как я ору на сеймике в защиту не самого умного, но послушного депу­тата, которого поддерживает мой патрон?»

Огромное уважение вызывает его отношение к Прантишу, даже когда «глу­пый мальчишка», чванясь своим шляхетством, ведет себя с ним постыдно. За нелепыми выпадами пылкого юнца Лёдник сумел рассмотреть благородство и обостренное чувство справедливости и, в конечном счете, помог ему стать насто­ящей личностью.

Второстепенных персонажей в «Прантишевом» цикле много, но даже как-то неловко называть некоторых из них «второстепенными» в обычном значении этого слова — настолько подробно и убедительно они выписаны. Сопровождая главных героев, они «через себя» емко характеризуют их, а кроме того, суще­ственно добавляют красок в «портрет» эпохи. Правильнее было бы сказать, что они — «немножко менее главные». Вот Полонея Богинская — спесивая магнатка с душой отчаянной девчонки... Герман Ватман — дорогой наемник, разносторон­не «талантливый» убийца, богатырь, циник и насмешник; классический отрица­тельный персонаж, но при этом способен вызвать и некий проблеск симпатии к себе... Раина — «египетская принцесса» при маге-шарлатане, богато одаренная природой актриса с тонкой душой и трагической судьбой...

Вообще, психологические характеристики Л. Рублевской, за редкими исклю­чениями, достоверны и художественно оправданны.

В романах «Прантишева» цикла, при всей занимательности их фабулы, имеет место серьезное осмысление исторических событий накануне разделов Речи Посполитой, причем литературный вкус и чувство меры автору не изменя­ют. Оно основано на хорошем знании нашей истории. Особенно радует непред­взятость автора — ведь, что греха таить, даже наши современники, рассуждая о тех давних событиях, часто впадают в однобокость: поддерживая и обеляя ту или иную сторону конфликта, резко чернят другую. В спорах наших «западников» и «славянофилов» Людмила Рублевская занимает свою позицию: она на стороне объективных фактов, то есть исторической правды.