Читать ««На пороге как бы двойного бытия...». О творчестве И. А. Гончарова и его современников» онлайн - страница 192
Михаил Отрадин
Театр — постоянная тема Апухтина, ей посвящен целый ряд его стихотворений: «В театре» («Часто, наскучив игрой бесталанною…»), «M-me Вольнис», «Мы на сцене играли с тобой…», «Мне было весело вчера на сцене шумной…», «Актеры», «В театре» («Покинутый тобой, один в толпе бездушной…»), «Публика (Во время представления Росси)». В решении этой темы Апухтин использует традиционное сравнение: жизнь есть театр. Мотив лицедейства, маски, театральной игры объединяет поэзию и прозу Апухтина. Стихотворение «Актеры» построено на уподоблении жизни театру. Но не тому театру, где, как потом скажет Блок, от «истины ходячей» всем станет «больно и светло» («Балаг ан»), а театру как лицедейству, когда за внешней праздничностью скрывают убогую и безнравственную суть жизни. Дело для Апухтина не только в том, что маска, игра какой-то роли — признак лицемерия, неискренности. Для писателя не менее важен другой смысл мотива: человек в маске проживает не свою, чужую жизнь.
Вот вышли молча и дрожим,
Но оправляемся мы скоро
И с чувством роли говорим, Украдкой глядя на суфлёра.
Лирический герой Апухтина больше всего мучается одним — загадкой любви. В лирическом мире поэта это главный вопрос жизни. Недар ом известный критик рубежа веков А. Л. Волынский назвал свою статью об Апухтине «Певец любви»[516].
Любовь у Апухтина таинственна, стихийна и дисгармонична.
Она меня лишила веры
И вдохновение зажгла, Дала мне счастие без меры И слезы, слезы без числа.
Очень часто любовь у Апухтина это — говоря тютчевским языком — «поединок роковой». Точнее, Апухтин очень подробно, психологически убедительно раскрывает отношения, которые можно назвать завершившимся поединком, потому что один из двоих (чаше «он», реже «она») оказался в роли побежденного, подчиненного, зависимого:
Не званная, любовь войдет в твой тихий дом, Наполнит дни твои блаженством и слезами И сделает тебя героем и… рабом.
Апухтин охотно прослеживает развитие чувства, когда зависимость от другого человека оборачивается утратой воли, рабским подчинением. Но даже в этих мучительных и для постороннего глаза унизительных отношениях герой Апухтина может находить и находит радость. Вот удивительное по своей емкости и убедительности выражение этого чувства (на сей раз речь идет о женщине):
Она отдаст последний грош,
Чтоб быть твоей рабой, служанкой. Иль верным псом твоим — Дианкой, Которую ласкаешь ты и бьешь!
Может быть, самое существенное в том, что и такая любовь в мире Апухтина не может унизить человека. Любовь у него всегда — знак живой души, души, поднятой над обыденностью. В поэзии Апухтина, как позже у Блока, «только влюбленный имеет право на звание человека» («Когда вы стоите на моем пути…»). Герой Апухтина, словно чеховская Раневская, всегда «ниже любви», находится в ее власти, беззащитен перед чувством любви, и в этом необходимая мера его человечности. Ни победить, ни избыть такого чувства герой Апухтина не может: «Недуг неизлечим». Одно стихотворение его начинается словами: «Я ее победил, роковую любовь…», а заканчивается так:
