Читать ««На пороге как бы двойного бытия...». О творчестве И. А. Гончарова и его современников» онлайн - страница 191
Михаил Отрадин
О, тут я понял всё, я полюбил глубоко,
Я говорить хотел, но ты была далеко…
Герой Апухтина очень чувствителен к грузу времени: «Я не год пережил, а десятки годов» («На Новый год»). Но память не подвластна времени, и искусство в этом — ее главный союзник. Об этом прямо сказано в стихотворении «К поэзии»:
Нам припомнятся юные годы,
И пиры золотой старины,
И мечты бескорыстной свободы, И любви задушевные сны.
Пой с могучей, неслыханной силой.
Воскреси, воскреси еще раз Всё, что было нам свято и мило,
Всё, чем жизнь улыбалась для нас!
Одна из главных претензий Апухтина к современной жизни — он судит ее, как правило, не в социальном, а в нравственном плане, — в ней недооценивается или даже опошляется высокое искусство. Пример тому — оперетта «Маленький Фауст», в которой гётевская героиня оказывалась кокоткой:
Наш век таков. — Ему и дела нет,
Что тысячи людей рыдали над тобою,
Что некогда твоею красотою
Был целый край утешен и согрет.
Но и надежды на нравственное возрождение связаны с искусством. Наибольшей силой воздействия из всех видов искусства обладает театр. Об этом — стихотворение «Памяти Мартынова». Искусство великого артиста способно было разбудить души, как говорил Гоголь, «задавленные корой своей земности»[514].
Все зрители твои: и воин, грудью смелой
Творивший чудеса на скачках и бегах,
И толстый бюрократ с душою, очерствелой В интригах мелких и чинах,
И отрок, и старик… и даже наши дамы, Так равнодушные к отчизне и к тебе.
Так любящие визг французской модной драмы, Так нагло льстящие себе, —
Все поняли они, как тяжко и обидно
Страдает человек в родимом их краю, И каждому из них вдруг сделалось так стыдно За жизнь счастливую свою!
Но современный человек так погружен в суетные интересы дня, что даже великое искусство может возродить его душу лишь на «миг один»:
Конечно, завтра же, по-прежнему бездушны, Начнут они давить всех близких и чужих. Но хоть на миг один ты, гению послушный, Нашел остатки сердца в них!
Мир театра был близок и дорог Апухтину. Об Апухтине — страстном театрале — рассказывали мемуаристы[515]. В этих воспоминаниях он предстает не только как внимательный, квалифицированный зритель, но и как человек, реагирующий на представление очень эмоционально, способный буквально разрыдаться на потрясшем его спектакле. Дружба с актерами, участие в любительских спектаклях, — всё это не могло не отразиться в его творчестве.
