Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 143

— Да, Андреас, хотел тебя спросить, жаловался ты в консульство?

— Ты, что, дурак или не веришь?

Хольц надулся. Я ответил на последний вопрос с целью развеселить моего друга, что я дурак.

В прошлом году Хольц не вернулся. Жаль. Либо неудачно женился, либо не в тот бар зашёл. Я тоже иногда могу с бухты-барахты неправильно жениться. Что-то родственное у нас с Хольцем имеется. Мне теперь немного одиноко. Не с кем даже и в столовую пойти, и тянет на родину. Хольц оказался носителеем заразы.

Итак, мы чужие на празднике новой жизни. Куда податься провинциалу из ФРГ в Москве? Главное в общении с властями, как вы видели, чтобы ничего не выдавало в вас разведчика: ни будёновка, ни автомат на груди, ни чемодан на колёсиках…

Тут-то я и прокололся. Не гуляют прилично одетые люди по Москве пешком с чемоданами на колёсиках. Меня и вычислили представители правопорядка из северо-западного округа. Был бы у меня «Лексус» или «Мерседес», в крайнем случае, никогда бы не подошли. Из одних эстетических соображений не подошли бы: не смотрится милицейская девятка рядом с «Лексусом».

Если же вы пешеход, то, проникнув на чужую территорию, сначала стоит затаиться, действовать тут лучше мелкими вылазками, имея при себе паспорт, он же аусвайс, а в качестве последнего средства — двадцать долларов. Чемодан оставить дома, оторвать колёсики, найти кожаную кепку…

Вот и заветный поворот. Прохожу мимо бара «Бирлога». Бар открылся недавно и располагается в подвале типового двенадцатиэтажного дома.

«Бирлогой» бар назвали в честь немецкого слова «Bier», полслова написано готическим шрифтом, вторая половина кириллицей. Интеграция. Немецкое пиво плюс русские обитатели подвала.

Дохожу до родного подъезда, замираю перед заветной дверью. Да, я дома! Сердце стучит. Ещё бы не стучало: ключа нет, кода я не знаю, кодовый замок раскурочен и не работает, спросить, как войти, не у кого.

Как бы поступил вражеский разведчик? Растерялся бы наверняка. Я не теряюсь. Мой совет, подождать, пока из подъезда кто-нибудь не выйдет. Не под дверью же спать! Потом шмыгнёте в дверь. На то он и кодовый замок, чтоб его регулярно ломали.

Так и действую. Не успел обняться-поцеловаться с отцом и матерью, сразу пристаю со своим вопросом: «Wo ist hier die nachste Kommandantur»? Или по-русски, где ОВИР?

— Так и так, — говорят родители, — порядки уже не те. Вышло вам, немцам, послабление. Нету у нас больше для вашего брата комендатур, теперь вместо комендатуры почта.

— Как, — спрашиваю, — там что, вместо почтальона комендант сидит?

— Нет, почтальон.

— Ага, почтальон. Значит и почтальон… он тоже с нами?

Пришёл на почту. Выглядит всё очень по-домашнему. За амбразурой окошка укрылась толстая женщина и метко бьёт штемпелем по каким-то бумагам, словно давит насекомых. Просовываю в амбразуру красный паспорт с изображением скромного федеративного орла. Почтальонша немецкому паспорту не удивляется. Я уже сориентировался, если почтальон тоже не удивляется, значит, и она наш человек, что-то вроде законспирированного панфиловца.