Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 132

Последовавший разгром мне не хочется описывать. Скажу только, что чувствовал себя защитником Брестской крепости под градом убийственных аргументов местного германофила. Мы с директором оказались не в лучшем положении, чем части Красной Армии в июне 41–го. На нас обрушилась холодная машина логики, отрабатывавшая свои удары на коровах. Урок памяти был сорван.

— Я поставлю вопрос на сходе общины, — пригрозил потный директор, проклиная себя за либерализм. Его расчеты с моей помощью дать бой Борису Сергеевичу не оправдались.

— Сход общины исторические вопросы не рассматривает, если не ошибаюсь, — торжествовал скотник…

С ним вместе торжествовали дети, они держали большого профессора-самоучку за своего. 22–е июня — теперь день и моего фиаско.

Я думал, что теперь уж точно мои общественные выступления в Дубраве закончатся, не начавшись. К моему удивлению директор вскоре снова меня разыскал. Он был, в сущности, милый человек.

— Для оставшихся в деревне на лето ребятишек мы хотели разыграть спектакль по мотивам сказания о Петре и Февронии Муромских. Тема супружеской верности — очень нужная сейчас в России тема. Вы станете играть князя Петра, ваша супруга — Февронью. Думаю, именно у вас должно получиться. Там один сложный эпизод: на вас идёт дракон и пышет жаром, вы его зарубаете мечом. Понарошку, конечно, а он вас в отместку обрызгивает ядовитой кровью, от которой нет спасенья.

— А кто ещё участвует в постановке? — спросил я.

— У нас актёры непрофессиональные. Дети из старших классов. Дракона сыграет Борис Сергеевич. В наказание за сорванный урок памяти. Ядовитую кровь он уже приготовил.

— Разве он не всю её израсходовал?

— Нет, у нас с прошлого года баночка оставалась, — не понял иронии организатор спектакля. Или сделал вид.

Я серьёзно готовился к постановке, ожидая от дракона провокации. Заучивал роль, ходил в красной русской рубахе князя Петра от колодца до туалета и обратно, словно Толстой по Ясной Поляне. В том смысле, что лето, жарко. Я — в косоворотке, отчасти посвященный в тайну деревенской жизни.

Потом была репетиция.

— Чую русский дух, тут Русью пахнет, — гудел дракон, одетый в нелепое картонное приспособление, напоминавшее переклееный макет танка.

— Зачем мучишь, злодей, жену брата моего? — спрашивал в свою очередь я, делая выпады деревянным мечом.

— Больше экспрессии, князь Пётр, — волновался директор. — В лице Бориса Сергеевича перед зрителями предстаёт искуситель. Давайте заменим в вашей реплике «злодей» на «идолище поганое».

На сей раз представление прошло без сучка и задоринки. Дракон точно выстрелил и облил меня вонючей краской. За это я отрубил ему картонную голову, взяв запоздалый реванш за 22–е июня. Февронья живо исцелила мои раны. Взамен она просила взять её в жёны. Я долго сопротивлялся, будто мы не актеры в театре, а на самом деле я передумал. Жена занервничала. Всё же потом я пересилил себя и женился.

Дети долго хлопали, не отпускали, директор сиял. После спектакля, когда все разошлись, я умылся и подошёл к Борису Сергеевичу. Он заговорил первым: