Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 125

— Франкфурт, Франкфурт. Это «Фокстрот Чарли», слышите меня?

— «Фокс Чарли», стенд бай.

— Лена, кто тебе сказал, что он тебя погубит?

— Врачи, кто же еще.

— Лена не надо делать срочный аборт. Срочный аборт, что это? В конце концов, есть и другие врачи!

— Франкфурт, «Фокстрот Чарли» на связи.

— Стенд бай, «Фокс Чарли»! Лена, сходи в другую больницу…

— Подмените меня срочно! — ору я в зал нашего диспетчерского пункта. — Где этот проклятый сменщик!?

Голова шефа с состраданием и усталым сочувствием в глазах смотрит в мою сторону. Он глядит как человек, который продулся в пух и прах. С другой стороны, а какой из меня работник? Совершенно посторонними делами занимаюсь на рабочем месте. Что называется, посади свинью за стол…

Beelzebub has a devil put aside for me, for me, for me или

Вельзевул припрятал дьявола для меня

Она его убила. Спрашивается, какое мне до всего этого дело? Я этому ребенку не отец. Хотя его и хотели назвать в мою честь, ну, так это, может, Лена сгоряча ляпнула.

Какое право я имею уговаривать малознакомого человека рожать больного ребёнка? Ей же потом мучиться с ним, не мне. С другой стороны, кто давал право врачам или матери совершать убийство инвалида? Вернее, надо формулировать аккуратнее. Врачи — тоже люди. Могут и напортачить, могут ошибиться. С большой вероятностью убили инвалида. Ко второму месяцу у ребенка уже есть руки, ноги, бьётся сердце. Он испытывает боль. Я предполагаю, что большинство женщин, делавших аборты, на этом месте закрывают мой рассказ и переходят к своим повседневным делам… Вот гад, что он пишет! Сам бы на нашем месте оказался… Дело сделают и в кусты, а нам крутись. И в убийстве обвинят напоследок.

Короче говоря, они совершили убийство. Из ритуальных соображений. Почему говорят, что плод оказался нежизнеспособен на второй день после исследования? А до того было все хорошо. Потому что слова про «нежизнеспособный плод» — это и есть на медицинском языке индульгенция. Все равно бы он не выжил.

Когда Лена пришла в себя, то позвонила. Рассказала в подробностях о своих переживаниях. Джек привёз её в больницу, там уже собрался целый консилиум. Предложили два варианта: операция или искусственные роды. Искусственные роды лучше, тогда материнское тело уродуется не до последней степени, позже можно снова попробовать родить ребёнка.

Она рожала сорок часов. Джек никуда не отходил, не спал. Почернел и постарел там на десять лет.

Достали ребёнка, он ещё был живой, и оставили умирать. Дали ему имя.

— В честь меня? — спрашиваю Лену, а у самого чернеет в глазах.

— Нет. В честь меня. Хелен, девочка.

Потом были похороны. В Бад Гомбурге. Там на кладбище есть специальная площадка для таких малышей.

Я вздыхаю. Но и это ещё не всё.

Через какое-то время после выписки ей позвонили из мебельного магазина. Джек был на работе.

— Здравствуйте, это вы заказывали детскую кроватку? Когда её привезти?

Вместо того чтобы аннулировать заказ, Лена взяла с полки каталог, заставила себя его открыть и ответила спокойно: