Читать «Заговор» онлайн - страница 19

Англичанин снял кепи, вытер лысину клетчатым платком, подмигнул мне:

— Не дрейфь, рус... В конце концов все в этом мире построено на миражах. И счастье, и жизнь. Я даю тебе, слово, что Вольфу не удастся завтра хоть в мелочи нарушить правила. Тут уж ему придется рискнуть. Риск для вас обоих будет фифти-фифти. В этом ты можешь быть уверен, рус. Может, все же прислать тебе от Абдуллы бутылочку? Нет? Дело твое, рус. Завтра ты можешь рассчитывать на мой карабин. Он пристрелян с такой точностью, что тебе нечего бояться.

Жаль, что сегодня не сможет прийти Костя. Хотелось бы поговорить с ним. Придется эту тетрадку закопать где-то рядом с домом, ведь в случае гибели моей в хижину сразу же нагрянут. А мне не хотелось бы, чтоб чужие руки совались в самое для меня святое... Я уже плохо слушал своих гостей. Стив о чем-то еще разглагольствовал, Бук кивал, соглашаясь с ним. Ушли они только тогда, когда я без обиняков предложил им оставить меня в покое.

Вот и дописываю сейчас эти строки, не ведая, будет ли после них написано хотя бы слово. Сейчас об этом не энает ни один человек в мире».

«Судьба еще раз милостиво улыбнулась мне: ничем иным не могу я объяснить то страшное испытание, которому я подвергся. И хотя беды не кончились, хотя испытания все еще продолжаются, теперь они подвластны хоть каким-то законам, пусть несправедливым, пусть даже людоедским, но все ж законам. Находясь под домашним арестом, пользуюсь случаем, чтобы сделать очередную запись.

Нынче пришла мне такая планида, что арестован а распоряжением подполковника Франко вплоть до рас-

следования, которое ведут офицеры его штаба. Благо офицерский чин дает мне право быть арестованным дома, что значит простое отстранение от полетов и лишение права приближаться к аэроплану, возле которого выставлены часовые и получен ими приказ ни в коем случае не допускать меня к взлетной полосе. Куда сбежишь из Кабо-Хуби, поэтому домашний арест мой — формальность наипрямейшая. Был бы я легионером, познать бы мне за такую провинность каземат, у которого не раз приходилось стоять на часах, слушая тяжкие стоны заключенных. А так разрешено мне пребывать хотя бы даже круглосуточно в постели, лишь бы являться на допрос к выделенным на расследование офицерам. Пока что надобности такой не вызывалось, и вот, приведя мысли свои и чувства в относительный порядок, решил я поверить бумаге все происшедшее от начала до крнца.

День позавчерашний — пятое апреля тысяча девятьсот тридцатого года — начался тяжко, будто своим появлением вообще сулил он мне загодя; беды и напасти. Ночью снились мне кошмары. Проснулся я в половине пятого, чтобы побриться, надеть по дедовскому обычаю чистую рубаху на случай всякой порухи, и стук в дверь пришедшего за мной Стива встретил уже в готовности. Англичанин зашел в мое жилье снаряженный будто для дальней экспедиции и немало был удивлен, как мне показалось, обнаружив меня в состоянии спокойном и твердом. Пока мы шли к развалинам форта, воздвигнутого испанцами еще во времена Конкисты и разрушенного кочевниками сто лет спустя, Стив попытался прощупать мое настроение еще раз. Отвечал я односложно, и англичанин вынужден был тоже замолчать, после чего мы молча спустились вниз, к морю, и вступили в мрачные развалины, полукольцом охватывавшие бухту. От форта уже не сохранилось ни ворот, ни стен, пи грозных бастионов. То там, то здесь, среди беспорядочного нагромождения каменных глыб, проступала иногда крохотная площадка, оставшаяся от выложенного плитняком плаца, или черные ямы в предрассветных сумерках напоминали о глубоких подвалах. У самой воды сохранилось метров пятнадцать каменного мола: сейчас корабли не могли сюда приставать — каменные глыбы, покрытые ослизлой зеленой водорослью, обнажились у мола в такт тихому дыханию моря, — а когда-то, я верил в это, здесь было шумно и хлопотно. Хоть и прошли мы по молу две-трн минуты, но успел я заметить, что черный скальный ка-