Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 165

или creatio ex nihilo наоборот: колесо, предмет массового производства, не создается из ничего, напротив, оно создает ничто, разрыв, который отделяет его от всех остальных колес, и представляет колесо как чистый объект бытия, лишенный всех своих функций, неожиданно возведенный в ранг странной возвышенности.

Голос Жозефины — продолжение готового изделия в области музыки. Единственное, что она делает, — вводит разрыв, неощутимый раскол, который отделяет ее голос от всех других, оставаясь при этом абсолютно таким же — «этот ничтожный голосок»*. Это может начаться где угодно, везде, в любой момент, с каким угодно типом объекта: это искусство реди-мейда, и все готово к употреблению в сфере искусства. Это подобно неожиданному вмешательству трансцендентного в имманентное, при этом трансцендентное остается в самой середине имманентного и внешне ничем не отличается, неощутимое отличие в том, что как раз тождественно. Ее искусство — это искусство минимального разрыва, и раскусить его сложнее всего.

В самом деле, расколоть какой-нибудь орех — не искусство, и потому никто не осмеливается созывать публику, чтобы развлекать ее, щелкая перед ней орехи. Если же кто-то осмеливается на это и задуманное удается, тогда все-таки речь здесь уже не может идти только о щелканье орехов. И если речь

идет все-таки о щелканье орехов, то оказывается, что мы просто не замечали этого искусства, поскольку свободно им владеем, и только этот новый щелкунчик открыл для нас его сущность, причем если он в этом случае будет несколько менее успешно щелкать орехи, чем большинство из нас, это может оказаться даже полезным в плане производимого эффекта¹⁷.

Таким образом, неважно, какой голос сможет раскусить эту проблему при условии, что он сможет создать ничто из чего-то. Ее гений заключается в отсутствии какого-либо таланта, что делает ее еще более гениальной. Профессионально состоявшаяся певица никогда не смогла бы совершить подобный подвиг.

Жозефина — популярная артистка, народная артистка, так что народ заботится о ней, как отец позаботился бы о своем ребенке, тогда как она уверена, что это она заботится о народе: «Ее пение якобы спасает нас ни больше ни меньше, как от ухудшения политического и экономического положения и если не предотвращает несчастий, то, по крайней мере, дает нам силы их переносить»¹⁸. Ее голос — это коллективный голос, она поет для всех, она — глас народа, который в противном случае образует анонимную массу. «Ее свист, раздающийся там, где все остальные скованы молчанием, доходит до нас как послание народа к каж-

дому в отдельности»¹⁹. В обратной перспективе она воплощает собой коллективность и низводит своих слушателей до их индивидуальности. Ее единственность противопоставлена коллективности народа — с ним всегда обращаются как с массой, он проявляет единообразие в своих реакциях, вопреки некоторым незначительным расхождениям во мнении, и его народная мудрость выражена рассказчиком (Erzahlermaus, как говорит комментатор), носителем общественного мнения²⁰. Он неиндивидуумы, тогда как она представляет другую крайность — исключительного индивида, возвышенную индивидуальность, которая отстаивает и может пробудить потерянную индивидуальность других.