Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 128

Когда сами влечения позже оказываются разделены, когда Фрейд проводит линию между либидо, с одной стороны, и влечением к смерти, с другой, — разделение, которое будет занимать его и не давать ему покоя большую часть всей оставшейся жизни, — речь в очередной раз пойдет о разделении посредством голоса:«.. .у нас должно возникнуть впечатление, что влечения к смерти в основном безмолвны, а шум жизни большей частью исходит от эроса»⁶. Так, в этой измененной позиции влечения все еще не говорят, хотя и производят много шума, создавая жизненный гам, — но таков лишь случай с либидо, Эросом, тогда как его двойник, загадочное влечение к смерти, остается молчаливым, невидимым и неслышным, пусть и вездесущим. Два влечения всегда переплетены, втиснуты друг в друга, они всегда действуют вместе в различных комбинациях, так что тишина

влечения к смерти предстает молчаливой тенью, сопровождающей жизненный гам, его обратную сторону.

Щелчок

Но позвольте начать с первой части разделения, там, где бессознательное «говорит», где речь является посредником бессознательного желания, там, где, согласно лакановской максиме, «бессознательное структурировано как язык». Так где же во всем этом располагается голос? — голос именно как элемент, который не поддается означающему и не может быть определен его логикой, голос как остаток, избыток означающей операции. Существует ли голос бессознательного, противопоставленный структуре языка? Я могу предварительно начать с формулы, согласно которой язык сам по себе не кажется структурированным как язык. Элемент голоса нарушает его, мешает ему быть только языком, здесь голос возникает как постороннее тело, которое ускользает от языка и в то же время в некоторой степени приводит его в движение.

Возьмем один пример, любопытный случай, который Фрейд назвал «Сообщением об одном случае паранойи, противоречащем психоаналитической теории» (1915). Вкратце: красивая молодая женщина в один момент поддается на убеждения своего коллеги по работе вступить с ним в связь. Она в первый раз приходит к нему в квартиру

в состоянии повышенной нервозности и возбуждения. Но:

Лежа, частично раздевшись, на диване возле своего любовника, она услышала шум, напоминающий щелканье или удар. Не зная его причины, она пришла к определенному истолкованию его после того, как повстречала на лестнице двух мужчин, один из которых нес нечто, выглядевшее как закрытый ящик. Она убедила себя, что кто-то, действуя по указанию ее любовника, наблюдал за ней и сделал ее фотографии во время интимного tete-a-tete⁷.

Перспектива занятия любовью была прервана загадочным звуком, шумом, щелчком, стуком, ударом, тиканьем. Его происхождение неизвестно, и ее любовник, когда она задает ему вопрос, объясняет его как что-то тривиальное — возможно, это тиканье старых часов. Странный звук, таким образом, задним числом приобретает огромное значение, он вдруг оказывается окруженным ретроспективной трактовкой, параноической конструкцией, фантазией, наделяющей его смыслом и рамками: бедная девушка чувствовала себя жертвой преследования, заговора, устроенного ее любовником, это был щелчок фотоаппарата, предназначенный для того, чтобы сделать компрометирующие ее фотографии, и все, что после этого мог сказать ее