Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 120

Мы можем увидеть, что этот парадокс во многом совпадает с отношением между голосом и буквой, которое мы проанализировали. Буква закона, чтобы завоевать авторитет, вынуждена в определенный момент времени опереться на сам по себе подразумеваемый голос, это структурный элемент голоса, который гарантирует, что буква — не просто «мертвая буква», а вершит власть и может быть приведена в действие. Последнее может принять форму разделения труда и «мирного сосуществования» во всей ее проблематичности, однако напряженность между ними постоянно представляет гораздо более мрачную угрозу: голос структурно находится в том же положении, что и суверенитет, что означает, что он может приостановить действенность закона и ввести чрезвычайное положение. Голос находится в точке исключения, которое угрожает стать правилом там, где он вдруг демонстрирует свое глубокое соучастие в голой жизни, zoe как противоположность bios, о которых говорил Аристотель. Эта чрезвычайная ситуация — чрезвычайная ситуация голоса на командующей позиции, при которой его скрытое существование вдруг становится подавляющим и разрушительным. Голос находится именно в той точке, место которой невозможно определить, в рамках и за рамками закона одновременно, отсюда и постоянная угроза чрезвычайного положения.

Отсюда следует «политика голоса», в которой голос является центральным и амбивалентным. Переход от голоса к логосу представляется как не-

посредственный политический переход, который на второй страдии приводит к повторному появлению голоса в недрах политики. Если отношение голос/логос аналогично отношению голос/буква, то мы можем увидеть, что голос, объект голоса, снова оказывается на пересечении обоих. Здесь должна быть часть голоса, которая наделяет букву авторитетом, существует точка, в которой буква должна опереться в своем авторитете на сам по себе автоматически подразумеваемый голос. Эта неслышная часть голоса снова возникает с неким очарованием в отношении ритуального применения голоса там, где скрытый голос появляется в положительной звучности, в виде, так сказать, своего собственного дублера. Парадоксальная топология голоса преимущественно находится «между двух», что мы и увидели на протяжении этих страниц, и может быть продолжена на отношения между phone и logos так же, как между zoe и bios.

Во всех наших примерах две данности частично перекрывают друг друга в элементе, который не принадлежит ни одному из них, хотя он и держит их вместе. Эта ситуация — наложение, пустота — делает из голоса нечто ненадежное и неуловимое, данность, которую невозможно встретить в большом количестве звучности недвойственного присутствия, но это и не нехватка. С того самого момента, как этот голос рассматривается как нечто положительное и захватывающее, мы проникаем в область, где неприятные последствия не заставляют себя ждать. В политике он очень быстро становится командующим Голосом хозяина, вытесняющим закон.