Читать «A moongate in my wall: собрание стихотворений» онлайн - страница 51

176. «Я не знаю, по чьему указу…»

Я не знаю, по чьему указу, от каких морей пришли суда, неожиданно так много сразу благодати принося сюда! Вероятно, это все — ошибка, и, должно быть, ветер их завлек на пути изменчивом и зыбком посетить мой дикий уголок. Только даже если это случай, и серебряные крылья их унесутся в розовые тучи от убог их берегов моих — я не стану плакать, сожалея: пусть ушли — они ведь были тут, — вот, и небо сделалось светлее, и цветы душистее цветут.

177. «В Великий пост я буду в черном…»

В Великий пост я буду в черном, верна обряду своему, молитвы петь в хору соборном — и глаз к тебе не подыму. Я буду спать на голых досках и жить на хлебе и воде, — и стану вся прозрачней воску, тростинки ивовой худей. И если не случится дива, и вдруг не победит мечта, ты скажешь: как я некрасива, угрюма и совсем проста!

178. «Мне черной ночью снится иногда…»

Мне черной ночью снится иногда, в глубоком сне, на самом дне сознанья, холодная, зеленая вода и кораблей высоких очертанья, и я дышу и чувствую в груди соленый, острый ветер океана, и в сером небе вижу впереди одну звезду, поднявшуюся рано, и, кажется, что счастье — в той звезде, что можно перестать просить о чуде и что никто, никто уже. нигде мне больше нужен никогда не будет.

179. «Да, я зову тебя в бреду…»

Да, я зову тебя в бреду: мне сон приснившийся отраден — хоть Бог берет большую мзду с того, кто так упрям и жаден. Ведь если дни мои скупы на то, что мне всего милее, и надо браться за шины из-за цветка, что в них алеет, я все отдам, что мне велят, не дрогну перед высшей платой, — за тень, за звук шагов, за взгляд — и буду все-таки богата.

180. «Нам скорбь великая дана…»

Нам скорбь великая дана, и мы ее несем, как знамя, дорогами слепыми сна, который тянется веками. Настанет мир, взойдет зерно, в лесах родится дичи много, все будет людям прощено, и станут люди славить Бога. Но мы останемся одни: за серым пологом тумана горят огромные огни земли, не нам обетованной.