Читать «60 лет-не возраст №2-2006» онлайн - страница 48

Лесьмян происходил из семьи асиммилированных евреев, принявших католицизм. Окончил гимназию, а затем юридический факультет Киевского университета. Но остаться на родине не решился — это значило обречь себя на большие сложности, потому что шансов найти работу для него почти не было. Для тогдашних российских чиновников и блюстителей нравов он был личностью подозрительной, по рождению еврей, по языку и вероисповеданию — польский католик Лесьмян эмигрировал во Францию, где прожил до 1918 года, когда Польша стала независимой. Жил он скудно, перебивался случайными заработками, юридическую профессию применить к делу не мог. Зато рано осознал себя как поэт, и вплоть до 1907 года его стихи, написанные либо по-русски, либо в самопереводе с польского, появлялись в литературных журналах «Весы» и «Золотое руно».

Приехав в Польшу, Лесьмян не обрел ни достатка, ни покоя. Правда, он был счастлив в браке и души не чаял в жене и двух дочерях, но постоянно терзался терзаниями мужчины, не способного обеспечить трем любимым существам достойную жизнь. Все, что он смог найти в свободной Польше для материального обеспечения — это место нотариуса (юридический диплом все-таки сработал) в провинциальном городке Замостье.

Те, кто знал Лесьмяна, вспоминали о нем одновременно с теплотой и сочувствием. Внешне он был немного забавный — маленького роста, худощавый, рано облысевший, со щеточкой жестких коротких усов, то очень общительный и разговорчивый, то вдруг замыкавшийся в себе. Спасением для него были «три мои девочки», как называл он жену и дочерей. Это был тот редкий случай, когда члены семьи безоговорочно поддерживали в муже и отце увлеченность занятием, не приносившим никакого дохода, — сочинением стихов, — и никогда не попрекали его скудными заработками на казенной службе.

Наконец в самом начале 1930-х годов Лесьмян обрел кое-какую известность как поэт. В этом сыграло определенную роль огромное уважение к его таланту молодых литераторов, прежде всего поэтов Юлиана Тувима и Константы Галчиньского. Благодаря их усилиям в 1931 году Лесьмян получил первую и единственную в своей жизни национальную литературную премию. На церемонии вручения премии произошел смешной эпизод: она официально именовалась «Премия молодых», и когда с трибуны огласили возраст лауреата — 54 года, по залу прокатился смешок, сменившийся аплодисментами.

Нотариальные дела давались Лесьмяну куда хуже, чем стихи.

В 1934 году, не проявив должного внимания, он зарегистрировал какую-то мошенническую сделку как правомерную, попал под следствие, был подставлен и оболган коллегами-юристами — и только по благоволению властей избежал тюрьмы. После этой истории Болеслав стал молчаливым и замкнутым.