Читать «С. Л. Епифанович Преп. Максим Исповедник и византийское богословие» онлайн - страница 26

Для мира физического Бог есть источник бытия и движения. Отсюда и Сам Он характеризуется как Бытие в собственном смысле слова (κυρίως ειναι ^[266]), как самосущая существенность (αυτοουσία  ^[267], ουσιοποιος οντότης  ^[268]), как движущее Начало и Цель всего ^[269]. Для бытия разумного Бог — источник благости и мудрости ^[270]. Отсюда и Сам Он представляется благим ^[271] и премудрым ^[272], как самосущая любовь (αυτοαγαθότης ^[273]) и ведение (αυτογνωσις ^[274], αυτοσοφία ^[275]), как Благо и Истина ^[276]. Все эти определения не являются в Боге в собственном смысле свойствами, ибо в Боге нельзя различать субстанцию и качества, как это мы делаем в тварном бытии ^[277]. Все свойства в Боге представляют собой сущности: не в Нем находится добродетель и мышление, а Он Сам есть сущность (ουσία) добродетели ^[278] и Сам мышление по существу ^[279].

Эти вечные совершенства (αρεταί) или энергии (έργα) ^[280] и свойства Божии ^[281] проявились в акте творения ^[282]. Причастием (μετοχη) ^[283] их живет теперь и движется все тварное бытие, получая от Бога и бытие и жизнь, и благость и мудрость ^[284], и являясь как бы частью (μοιρα) Бога ^[285]. Это философское воззрение на причастие мира Богу по основному смыслу системы преп. Максима вовсе не следует считать пантеистическим. В своем учении о творении, промысле и суде преп. Максим строго выдерживает понятие о Боге как Существе личном: он решительно устраняет всякое пантеистическое представление об этих актах как о процессах безличных и вечно–необходимых. Так трактует он, прежде всего, миротворение.

Философская мысль обычно с вечностью свойств Божественных связывает и вечность их проявления, или творения. Так, между прочим, учили оригенисты. Но это соблазнительное предположение, однако, решительно несостоятельно ^[286]. От мнимого абсурда оно лишь приводит к действительному. Нелепость его обличается очевидной конечностью мира ^[287] и материи ^[288] и полной невозможностью мыслить в одинаковых условиях бытия конечное и бесконечное ^[289], и одно совечное считать Творцом другого ^[290]. Остается поэтому только допустить идею творения во времени. Творение мира, таким образом, есть не необходимый процесс, совершающийся от вечности, а случайный, временный акт воли и намерения Божия ^[291].

Такое же представление о Боге как волящем личном Существе дается и в учении о промысле и суде. Бог, предопределив все вещи от вечности, выводит каждую из них из потенциального состояния в действительное в свое время ^[292] и в Своих недоведомых целях руководит всем бытием мира ^[293], изменяя проявления Своего промысла соответственно настроению промышляемых ^[294] и в нужных случаях по планам божественного домостроительства чудесно обновляя законы естества ^[295]. Высшая цель промысла — возвращение к Богу всего, исшедшего от Него ^[296], обожение твари через соединение с Богом ^[297]. Ко всему этому ведет всеустрояющая воля Божия, которая и есть промысл ^[298].