Читать «Каменный пояс, 1975» онлайн - страница 157

Мать сказала:

— Ты Алешку-то Куприянова должен знать.

— С которым в школе учился?

— Его. Алешка-то у Кости старший, Васька средний, а дочь самая последняя.

— Алешка, говорят, погиб.

— Зачем же? В плену был, потом к американцам попал. Никто же не знал, лет пять назад объявился.

— Любопытно.

— Костя-то с твоим отцом годки, в солдаты в первую германскую призывались. А в гражданскую Костя в бегах был.

— Как в бегах?

— В лесах скрывался, за Сугомаком.

— От кого же?

— От всех. Поначалу от Колчака, а после от красных.

— Чудеса!

— У Кости брат был, старший — Кирилл, партейный. При Советах начальником заделался. Костей-то Кириллу глаза кололи: сам, мол, партиец, а брат дезертир. В тридцатом-то Кирилл уехал в деревню, колхозы создавать. Его там кулаки и убили.

Вернулся из магазина Виктор. Мать на шестке пристроила таганчик и поставила варить уху. Втроем распили пол-литра, похлебали ухи, вдоволь поговорили и разбрелись по своим углам.

Алешку Куприянова Григорий Петрович помнил смутно. Но хорошо в памяти отложилось одно — парень был смышленый. Обнаружились у него способности на изучение языков. Учительница немецкого занималась с ним дополнительно. Ушел Алешка из девятого класса, поступил в какое-то военное училище, и с тех пор Григорий Петрович не слышал о нем ничего. Просто забыл о его существовании.

На другой день Андреев на рыбалку не пошел: не каждый же день. «Посплю лучше подольше!» — решил он. Однако мохноногий крикун не дал спать и на этот раз. Забрался на завалинку и загорланил на всю улицу. Экой крикун!

Григорий тихонечко сполз с кровати, на цыпочках подкрался к окну. Белый инкубаторный петух, такой замухрышка — смотреть даже не на что, стоял на доске, на которой вчера чистили рыбу, и круглым, немигающим глазом уставился в окно. То повернет голову так, то эдак, а глядит-то все в окно. Жирный красный гребень мелко вздрагивал. Григорию даже показалось, что петух все понимает и кричит нарочно, чтоб разбудить его: мол, приехал рыбу удить, так нечего нежиться на постели.

Григорий Петрович осторожно сдвинул шторку, готовясь резко выбросить вперед руку, чтоб схватить мохноногого за хвост. Но это был сообразительный петух. Чуть только колыхнулась шторка, он спрыгнул с завалинки, и как ни в чем не бывало, зашагал по двору, скликая к себе кур: «ко-ко-ко».

Сон улетел. Григорий Петрович вышел в огород. Пахло укропом, сухой прогретой землей и зеленой ботвой картофеля. Картофель цвел. Белые и синие бутончики цветов покоились сверху буйной широколистой ботвы. Шершавыми листьями огурцов прикрыло парник. Тонкие, но тоже шершавые плети, извиваясь, опускались к земле. На них кое-где горел желтый цвет и видны были с мизинец величиной пупырчатые зародыши — опупыши, как их зовут здесь. Морковь бойко подняла кудрявые хвосты.

Дальше наливались зрелостью огороды соседей. У дяди Пети Бессонова частоколом выстроились подсолнухи. Они цвели, и в огороде было ярко от их цвета.

Мать открыла калитку и сообщила:

— Коля Глазок идет.

Григорий Петрович встретил старинного друга у ворот. Поздоровались и сели во дворе на бревно.