Читать «Каменный пояс, 1975» онлайн - страница 156

— А то как же? — удивился старик. — Пора уже домой, ядрены шишки. В глыбь ушла рыба, полдневать.

Старик принялся сматывать удочки, связал их бечевкой и положил рядом. Сам присел у воды на корточки, напился из пригоршней, умыл лицо.

— Сугомакской водой умываться, — сказал он, — одно удовольствие — молодеешь. А вы все позабрались в тесноту, дымом да пылью дышите да еще радуетесь.

— Кому что нравится.

— Ну, прощевай, за байку не обессудь.

В самый последний момент Андреев вдруг спросил:

— Послушай, дед, продал бы ты мне рыбы на уху. У тебя же много, а из семи моих уху не сваришь.

Старик навесил на глаза густые брови, враз как-то ощетинился, Григорий Петрович даже подивился — совсем другой человек перед ним. Возьмет сейчас и отругает, а того хуже — отматерит. Зачем, скажет, ты деньги предлагаешь, на уху-то я тебе и так дам. Но старик ответил:

— На уху? Пошто же — можно! Давай так — я тебе тридцать окуньков дам, а ты мне трояк, для ровного счету.

Андрееву поначалу показалось, что старик шутит, за тридцать рыбок — и трояк! В кармане у него был всего один рубль, прихватил на всякий случай. Старик ждал, буравя его глазами.

— Спасибо, но у меня с собой и денег таких нет.

— Дело хозяйское, — пожал плечами старик, закинул на плечо удочки, взял пестерь и пошел прочь. Андреев чувствовал себя худо — не то из-за того, что затеял этот неловкий разговор о рыбе, не то от того, что старик вдруг повернулся к нему неприглядной стороной, это после рассказа-то про Липунюшку и про своих детей.

С гор потянул голубой ветерок. Озеро пошло рябью. Чуть позже ласковая волна стала тихонечко биться о камни.

У Глазковых

Андреев пробыл на Сугомаке до вечера. В самую жару загорал. Под вечер все-таки на уху на рыбачить сумел. Домой вернулся в отличном настроении.

Виктор, муж сестры, лежал в амбаре и читал книгу. Там пахло стариной и было прохладно. При появлении Григория Петровича он вышел на рундук и спросил усмешливо:

— Ну, как, рыбак — солены уши?

На лбу у Виктора большие залысины, лицо продолговатое, насмешливое.

— Лучше всех.

— Ну, коль есть уха, будет и пол-литра.

Мать вывалила рыбу в эмалированный тазик, устроилась на завалинке и принялась ее чистить. Белый с подпалинами кот, поставив хвост трубой, терся о ее ноги, сладко жмурился и надоедливо вякал — просил рыбку. Виктор ушел в магазин. Григорий Петрович приспособился помогать матери. Сказал, как бы между прочим:

— Старика одного встретил.

— Чьего же?

— Не спросил. С отцом был знаком.

— Кто же это?

— Здоровый еще старикан, на таком пахать можно, у него сын в Свердловске и дочь тоже. Сейчас дочка гостит у него.

— А она-то не разведенка?

— Кажется. Невезучая, говорит, в семейной жизни.

— Куприянов это. Константин Иванович. По приметам сходится. Жадный, каких на свете мало. А нос еще картошкой?

Григорий Петрович засмеялся, вспомнив, как Куприянов свой портрет ему обрисовал. А мать продолжала:

— Бровищи густющие, завесит ими глаза — страх берет.

Андреев разрезал окуня и обнаружил в нем махонького окунька — своих ест. Бросил внутренности вместе с мальком коту.