Читать «Православный колокольный звон» онлайн - страница 52

На севере возвышался Кремль, и Ивановская колокольня царила над ним. Левее господствовал над городом храм Христа Спасителя с его пятью золотыми главами, горевшими в ясные дни, как солнце. Все пространство до Кремля и храма Христа было буквально усеяно главами замоскворецких церквей. Все сияло и переливалось в солнечных лучах, трогало самую душу.

На запад уходил бульвар, в конце которого горизонт захватывал Донской монастырь; справа от него решетила небо шуховская радиобашня.

Даниловские колокола

Колокола располагались на колокольне следующим образом.В северной половине звонницы помещался большой (праздничный) колокол. Он висел на дубовой балке, положенной на стальную конструкцию - станину. Видимо эту конструкцию устроили, чтобы сократить длину балки и увеличить прочность подвески колокола; Пока делали стальную станину, колокол закрепляли на невысокой деревянной звоннице, стоявшей близ колокольни. В литой надписи на колоколе обычно указывались имя и фамилия раба Божьего, в поминовение души которого изготовили колокол, какой мастер и когда его отлил. Вес колокола был выгравирован, видимо, по фактическому весу после литья. Мне очень крепко запомнилась цифра - 721 пуд; как сейчас ее вижу. Очень смутно в памяти моей проступает фамилия поминаемого: то ли Ляпин, то ли Лапин, а может быть, и Лялин. Ни его имени, ни имени литейщика я совершенно не помню. Забылся и год, когда был отлит колокол: 18-6-й, 1898-й или 1902-й, нижний край большого даниловского колокола находился на расстоянии чуть, более одного метра от пола. Поэтому под колоколом в полу было сделано закрытое крышкой углубление, в которое звонарь становился, когда собирался звонить. Колокол в тех местах, куда бил язык, блестел, словно его позолотили, а язык отполировался, как зеркало. Язык висел на стальном пальце, укрепленном на двух петлях, входивших в тело колокола с его внутренней верхней части. Место соприкосновения языка с пальцем было густо смазано чем-то черным. Может быть, поэтому язык качался легко и плавно и для звона не требовалось большого усилия. В южной части даниловской колокольни висел полиелейный колокол. Весил он 365 пудов. (Позже Михаил Иванович припомнил, что имя мастера было Ксенофонт Веревкин. Это был, несомненно, выдающийся колокололитейный мастер. Он же отливал колокола для Московского Храма Христа Спасителя - авт.) Это все, что мне твердо запомнилось из сделанных на нем надписей. Колокол был закреплен на деревянной балке довольно высоко, так что звонарь мог свободно стоять под ним. Язык колокола был подвешен на новом толстом ремне, продернутом несколько раз в ухо языка и в петлю на теле колокола. Когда язык раскачивали, ремень скрипел так сильно, что слышно было даже с земли, но первый же удар колокола заглушал скрип. Звонить в полиелейный колокол было утомительней, чем в большой, ведь размах языка был меньше, а удары - чаще. Будничный колокол, занимавший северную арку колокольни, весил 121 пуд. При настоятеле Данилова монастыря архимандрите Иоакиме в этот колокол звонили без трезвона в будние дни; звонили с земли, дергая за веревку, свисавшую через блок с колокольни. При новом настоятеле, епископе Феодоре, веревка была снята, и в будничный колокол стали звонить только с колокольни, а в мясоеды - всегда с трезвоном. Я не спрашивал, сколько весил каждый из четырнадцати трезвенных колоколов, но, судя по размерам их, надо полагать, что самый большой из них был не тяжелее 80 пудов. Насколько память позволяет мне вновь услышать звон даниловских колоколов, осмелюсь утверждать, что большой колокол звонил в ноту "до", полиелейный - в "ми", будничный - в "соль". Сочетания звуков при умелом трезвоне получались очень красивые. Зазвончики даниловские были совсем небольшие - от силы весом в один пуд, но голоса их были очень звонкими, и при трезвоне другие колокола никогда их не заглушали. Говорили, что один зазвончик - серебряный, а при отливке трех стальных в сплав не поскупились добавить серебра. Кроме колоколов на надвратной колокольне в Даниловом монастыре было ещё три ясака; каждый весил не больше полупуда. Один ясак висел снаружи на алтарной стене Троицкого собора, второй - у алтаря храма Святых Отцов Семи Вселенских Соборов, третий - у алтаря Покровского храма. Из алтаря храма Симеона столпника тянулась веревка на колокольню к одному из колоколов трезвона, который был также ясаком этого храма. У входа в корпус братских келий на земле лежало около десяти колоколов; вес наибольшего из них не превышал 150 пудов. Говорили, что эти колокола привезли в 1915 году беженцы из западных губерний. В 20-х годах некоторые из этих колоколов уже глубоко вросли в землю под тяжестью своей.