Читать «Жакерия» онлайн - страница 5

   Брат Игнатий. Чрезвычайно. Для нас его познания — сущий клад.

   Брат Сульпиций. Так-то оно так, но он хочет сам всем заправлять, хочет заставить всех плясать под его дудку. Покойный настоятель Бонифаций — да пошлет господь мир его душе! — ни в чем не выходил из его воли. Каждому свой черед. Наконец, повторяю, нам пришлось бы повиноваться человеку низкого происхождения!

   Брат Годеран. А где он сейчас?

   Брат Сульпиций. В лаборатории, за своими ретортами. (Насмешливо.) Скромность не позволяет ему присутствовать на собрании капитула, где, как он думает, избирают его.

   Брат Игнатий. А брат Оноре?

   Брат Годеран. Где же ему быть? Молится в своей келье! День-деньской он только этим и занят.

   Брат Игнатий. Право, боюсь, что когда он станет нашим аббатом, то введет более строгий устав. При брате Жане нам по крайней мере жилось бы свободнее.

   Брат Сульпиций. Как знать! Не будет ли он хуже?

   Брат Годеран. Видите ли, брат Игнатий, если избрать Оноре, то открывается вот какая возможность: он будет занят только спасением своей души, а вы, Сульпиций и я будем водить его за нос.

   Брат Сульпиций. А при брате Жане это было бы немыслимо.

   Брат Годеран. Да вот и он. Я так и знал, что у него лопнет терпение.

   Входит брат Жан.

   Брат Жан. Ну, досточтимые отцы, вы что-то засиделись. Или вы еще ничего не решили?

   Брат Игнатий (брату Жану). Вот это письмо мессира д'Апремона нас задержало. (Подает ему письмо.)

   Брат Жан (прочтя письмо). Как! Вы не знаете, что ему ответить?

   Брат Годеран. Это не так-то просто.

   Брат Жан. Что? Не просто? Чего он суется не в свои дела? Разве мы его вассалы, чтобы повиноваться ему? И что общего между славным аббатством Сен-Лёфруа и каким-то Жильбером д'Апремоном?

   Брат Сульпиций. Если мы наживем себе врага в лице Жильбера д'Апремона, кто тогда защитит нас от англичан, наваррцев^[16], мародерских шаек и всякого сброда, шатающегося по стране?

   Брат Годеран. Не говоря уж о нашем соседе Оборотне.

   Брат Жан. Но, клянусь святым Лёфруа, на что нам его покровительство? Разве наши стены не высоки? Разве нет у нас восьмидесяти человек, способных выдержать перестрелку с сильнейшим из отрядов этой вольницы?^[17]

   Брат Сульпиций. Вам легко так говорить, брат Жан: вы были солдатом. Но мы-то, остальные, мы умеем только молиться, а перестрелка нам не по душе. Можно быть хорошим монахом и не уметь натянуть тетивы.

   Брат Жан. Что ж! Если вы боитесь стрел, у вас есть Жак-Простак^[18], он будет драться за вас; обращайтесь получше с вашими крепостными, и вы найдете в них преданных солдат. Но довольно об этом. Я догадываюсь, почему вы хотите изменить слову: Оноре, которого вы собираетесь избрать вместо меня, — сын дворянина.

   Брат Игнатий. По правде говоря, брат Жан, не в этом дело.

   Брат Годеран. Не все ли мы на земле братья, особенно здесь, в аббатстве Сен-Лёфруа?

   Брат Жан. Полноте, со мной ни к чему эти уловки, я вас отлично знаю. Вы, Годеран, — сын мелкопоместного дворянчика из Артуа. А вы, Игнатий, и вы, Сульпиций, — внебрачные дети каких-то там баронов да еще хвастаетесь этим. Вы не хотите подчиняться сыну мужика вроде меня. Да, я сын мужика, но зато могу не краснея говорить о своей матери. (Расхаживает большими шагами, с гневными жестами.)