Читать «Латинский трилистник» онлайн - страница 6

Однако реконструкция для caussa праформы вроде *koudsā < *koudseH₂ неизбежно наталкивается на проблему, проистекающую из необходимости объяснять аномальное развитие –ou-> -au- перед согласным, да еще в закрытом слоге. По счастью, нам здесь спешит на помощь ларингальная теория, предлагая красивый выход из этого затруднения. Долгота корневого гласного в греч. κῦδος, др.-инд. ā́kūtam, ā́kūti, а также акцентуация серб.-хорв. čȕti, čȕjem, словен. čúti, čûjem указывают на ларингальное расширение этого корня – или на его ларингализованный характер в глазах сторонников трактовки индоевропейских ларингалов как суперсегментных величин [Дыбо 1981: 199, 204; Kortlandt 1975:69; Schrijver 1991: 439-440]. Таким образом, корень должен бы восстанавливаться в виде *keuH-/*skeuH-, причем, по замечанию Схрейвера, метатетический вариант *keH₁u-, отразившийся в др.-англ. hâwian «смотреть» позволяет уточнить качество ларингала: это должен бы быть Н₁ - ларингал, отвечающий за е-огласовку. Следовательно, для caussa, если выводить это слово из того же корня, надо восстанавливать в качестве праформы не *koudseH₁, но *kouH₁dseH₂.

Возникает вопрос: что же происходило в пралатинском с древним ларингалом (если его считать за фонему) в подобной позиции – между этимологическим –ou- и последующим согласным? Материал на этот счет крайне скуден. Однако Схрейвер, ссылаясь на лат. caudex «чурбан, колода», «дощечка для письма» как на имя, родственное глаголу cudo «бью», выводит эти формы, с допущением ранней синкопы, соответственно из *kavad-<*kouHd- и *kovad-<*keuHd-. Как видим, он постулирует здесь обычное для пралатинского развитие -ev- и -ov- перед гласным – а именно, перед тем гласным, который должен был возникнуть из вокализованного ларингала [Schrijver 1991: 285-287].[6] Схрейвер полагает, что между дифтонгом и согласным ларингал в пралатинском изменялся так же, как обычно между согласными – то есть давал а (ср.лат. satus «посеянный» <*sH₁to- при перфекте sēvi, status «поставленный» <*stH₂to- , др.-инд. sthità то же; греч. στατός «стоячий»; datus «данный» <*dH₃to-, др.-инд. dità то же, греч. θεόδοτος «данный богами»), которое в середине слова могло редуцироваться в i (лат. genitor «родитель» <*g’enH₁tor, греч. γενέτωρ, animus «дух»<*H₂enH₁mo-, оск. anamum то же, греч. ἄνεμος «ветер») или подвергаться синкопе. В таком случае, и caudex, и cau(s)sa (возникшее в результате последовательности трансформаций *kouH₁dseH₂> *kovassā >*kavassā > caussa) могут быть отнесены к ряду латинских слов, обязанных синкопе тем дифтонгом -au-, который в них появляется на месте древнего -ou- перед гласным. Таковы, несомненно, fautor (с вариантом favitor) «благодетель», и faustus «счастливый» (вместо *favestus как honestus [Нидерман 1949:41]) от faveo и cautus «осторожный» (вместо *cavitus) от caveo. Возможно, сюда же относятся такие слова, как fraus, -dis «обман» <*dhrou-Vd-, ср. др.-инд. dhruti то же, и laus,-dis «хвала» <*lou-Vd- при гот. liuþon «пою, хвалю», др.-в.-нем. liod «песнь» <*leu-t- [Schrijver 1991:439,444].