Читать «Женщины у колодца» онлайн - страница 172
Кнут Гамсун
Когда гости наконец ушли, то Фиа отправилась к своей матери. В первый раз она была встревожена до самой глубины души. Мать её уже лежала в постели, утомлённая всеми тягостными заботами дня. Но дочь не могла подействовать на неё ободряющим образом, о нет! Зачем только она пошла к ней?
Фиа, конечно, держала себя корректно, спросила, не мешает ли она матери и не лучше ли ей уйти? В сущности, ведь ничего нет, только...
— Что же такое, Фиа?
— Ах, тебе и самой не легко теперь! Это ничего. Лучше когда-нибудь позднее. Но не правда ли, мама, я ведь всё-таки художница? Немного критики не может же лишить меня мужества?
— Что ты говоришь, дитя? Ведь критика всегда отзывалась о тебе хорошо!
— Не правда ли? Да, я им покажу! Ты увидишь, с чего я завтра начну. Это будет самое лучшее, что я сделала когда-либо.
— Бернтсен был здесь?
— Да. Ты знаешь, что ему было нужно?
— Я думаю, что могу догадаться.
— О нет, ты не можешь! Он сделал мне предложение.
К величайшему удивлению Фии, мать её не привскочила на кровати и не потребовала, чтобы делопроизводитель Бернтсен был немедленно уволен. Нет, она осталась лежать спокойно и как будто стала о чём-то раздумывать.
— Ты знаешь, что твой отец продал виллу? — сказала она, немного погодя.
— Какую виллу? Наша вилла продана?
Фиа ничего об этом не знала. Это было неслыханное дело, и она хотела бы отменить продажу.
— Да, она продана Ольсену, — сказала мать. Фиа повалилась на постель матери. Так вот почему эти четыре молодые девушки пришли к ней сегодня вечером! Дочь Ольсена привела с собой свиту, которая должна была быть свидетельницей её торжества. Не будь у Фии её искусства, она была бы теперь настоящим банкротом, но у неё было её искусство и потому она чувствовала себя богатой.
— Мы с твоим отцом говорили об этом, — сказала мать. — Бернтсен нам посоветовал и мы согласились с тем, что ты во всяком случае должна что-нибудь иметь в запасе.
— Я? — возразила Фиа. — У меня есть моё искусство.
Мать и дочь ещё поговорили об этом. Госпожа Ионсен находилась в раздумье. Она понимала теперь поведение Бернтсена и, быть может, вообще лучше теперь понимала людей, стоящих ниже её. А Бернтсен? Он ведь в сущности сделал то же самое, что сделал некогда её муж и что делали многие из мужчин. Мать и дочь снова вернулись к этому вопросу, но Фиа думала только о своём искусстве. Художники сказали про неё, что она была холодная натура. Вот благодарность за ту помощь, которую она им оказала!
— Не правда ли, мама, я, ведь всё-таки помогла им? — сказала она.
— Конечно. Но теперь это кончено. Ольсены богаче нас.
— Зато у них нет никакой культуры, — возразила она.
— Но они очень богаты. Подумай только, у них даже полоскательницы из чистого хрусталя!
Обе, мать и дочь, засмеялись и на душе у них как-то стало легче.
— Да, да, подождём пока приедет Шельдруп. Он, может быть знает какой-нибудь выход, — сказала мать.
— Конечно, мама, конечно. Не бойся только. Видишь ли, художники не могли сказать ничего особенного. Они говорили только, что у меня нет никакого внутреннего огня, вот и всё. Но я им докажу, будь в этом уверена! О, они это увидят!