Читать «Дело об инженерском городе» онлайн - страница 6

благополучно получили мое послание.

Франсуа де-Воллант”

*

В последние дни октября 1804 года, когда асессор Войсковой канцелярии Петр

Иорданов заполнял пятитысячную страницу “Черкасской хроники”, продолжая труды

своих предшественников, плотный туман, скрывавший часть зримого мира между

северо-восточными берегами Азовского моря и цепью Маныческих озер, сменился

неистощимыми ливнями.

Черкасск погружался в бурлящие воды. Обширный речной остров, по которому были

разбросаны его строения, к ноябрю уступил разлившемуся Дону свой высокий южный

берег, где стоял Атаманский дворец, смотревший фасадом на Соборную улицу.

Очень скоро дворец был затоплен по окна нижнего этажа. “Черкасская хроника”

утверждает, что атаман этим не был расстроен. На день св. апостола Матфея (16

ноября) он спокойно плавал в плоскодонной казачьей лодке по дворцовым залам, щедро освещенным в честь его именин — “поправлял на стенах картины”; “бил

острогой рыбу”; “говорил с войсковыми старшинами, бродившими рядом с ним по

воде”.

Необычным черкасскому хронисту показалось лишь то обстоятельство, что атаман

довольно часто заплывал на “ногайскую” (восточную) половину дворца, которую

недолюбливал “за едкий дух, исходивший от ефремовских косуль” — древних чучел

степных косуль, расставленных на деревянных постаментах в Ефремовском зале, куда атаман и направлял свою легкую лодку — “летучий каюк”. Там он

останавливался и подолгу разглядывал большую гравюру в позолоченной раме, висевшую в широком простенке под скрещенными пиками и алебардами. Это была

генеральная карта России, составленная в 1719 году Иоганном Баптистом Хоманном

в Нюрнберге и двадцатью годами позже присланная на Дон императрицей Анной

Иоанновной, о чем в “Черкасской хронике” было записано: “Для уразумения нами громадности государства, а равно и для познания имен и

местоположений всех малых и великих городов, в нем обретающихся, Высочайше

пожалована нам в атаманство Данилы Ефремова новейшая генеральная карта всей

Московской Империи, показывающая земли от арктического полюса вплоть до

Японского моря и северных границ Китая”.

Стоя в лодке и не отрывая взгляда от произведения нюрнбергского географа, атаман не раз просил подать ему лупу. Вооружившись ею, он наводил ее на холмы

и равнины, изображенные в пространстве между Азовским и Каспийским морями, часто останавливал в устье Дона, медленно двигал на юго-восток до персидской

границы, переносил в устье Волги и снова возвращал на запад через калмыцкие

степи на территорию Земли Войска Донского.

В “Хронике” отмечено, что атаман при этом о чем-то “усердно раздумывал”. В

какую-то минуту он даже выронил лупу, которая опустилась на дно, на затянутый

илом паркет. Некоторое время он пристально смотрел на круги, расходившиеся по

водной глади, затем спросил, обратившись к своей пешей свите, стара ли карта.

“Ему ответствовали, — сообщает Иорданов, — что карта, точно, стара, ибо уже и

самой царице Анне Иоанновне она мнилась совершенно негодной, отчего немецкий

географ Маттеус Зойтер сочинил для нее в Аугсбурге новую карту, начертанную в