Читать «Предисловие к книге «Красота спасающая»» онлайн - страница 22

Ещё до войны, в середине тринадцатых годов, как вспоминает её мать С. Б. Пиленко, «она как-то пошла в Александро–Невскую Лавру к ректору Духовной Академии, он сказал, что не может принять её как слушательницу, так как у них принимают только мужчин, но что он будет присылать ей лекции, а она, подготовившись, может сдавать экзамены на дому у каждого профессора». Экстерном она сдавала экзамены самым разным профессорам, реакция их на молодую женщину, желающую углубить своё богословское образование, тоже была неоднозначная, иногда совсем не доброжелательная. Подобные новшества воспринимались скорее плохо.

Безответное и глубокое чувство любви к А. Блоку в эти годы достигает крайних мер отчаяния, а в сочетании с рождением внебрачной дочери и развода с Кузьминым–Караваевым, война не прибавила оптимизма её сердцу. Страх за будущее России и людей поглощает её целиком, может быть именно тогда она впервые от собственных переживаний обращается к невзгодам людей, всё больше она говорит и пишет о собственном покаянии, о жажде жертвы и стяжании Господа. В рассказе о том периоде жизни С. Б. Пиленко мы находим следующие слова её дочери: «Покупаю толстую свинцовую трубку, довольно тяжёлую. Расплющиваю её молотком. Ношу под платьем как пояс. Всё это, чтобы стяжать Христа вынудить его открыться, помочь, нет, просто дать знать, что ОН есть. И в Четьих–Минеях, в свинцовой трубке, в упорных, жарких и бесплодных молитвах на холодном полу, — моё военное дело. Это для чего-то нужно, для войны, для России, для народа моего любимого… для народа нужен только Христос, — я это знаю»^[43].

В 1915 году Елизавета Юрьевна издала философскую повесть «Юрали», которая состоит из многих аллегорий и притчей. Главный герой её — певец, сказочник, мудрец, новый учитель, некий проповедник. Но, как ни странно, его поиски смысла жизни и справедливости во многом противоречивы. В этом произведении целиком отражаются тогдашние мысли и сомнения поэтессы; в «Юрали», по словам Д. Е. Максимова, «искания преобладают над решениями». В тяжёлые военные годы молодая поэтесса устами своего героя как бы даёт обет и пророчествует: «Отныне я буду нести и грех, и покаяние, потому что сильны плечи мои и не согнутся под мукой этой»^[44]. Душевные страдания молодого героя Юрали во многом сходны в то время с неспокойной душой самого автора. Не случайно же Елизавета Юрьевна писала историку И. С. Книжнику–Ветрову: «Юрали был тесно связан с моей жизнью»^[45]. Как часто в её творчестве слово и рисунок живут рядом. Именно в тот же период она создаёт цикл акварелей, которые можно рассматривать как своеобразные иллюстрации к этой повести. Из того же письма мы узнаём, что она всё больше углубляется в изучение богословия и религиозной философской мысли: «Вот продолжаю я заниматься своими академическими учениями и ясно чувствую, что это самое главное из того, что надо делать». Книга «Руфь», которая появилась весной 1916 года, не вызвала сенсации. Во многом она не удовлетворила и самого автора. Большинство стихов, вошедших в сборник, были написаны ещё до войны и просто были подключены в сборник. Книга как бы «опоздала» с выходом. Новая структура этой книги, с дополнившими её стихами, говорила о желании автора внести в него свежую струю, другую тональность и смысл — а точнее, стихи религиозно–философского содержания.