Читать «Сказание о Ёсицунэ» онлайн - страница 8

Ериёси поспешил в свой дворец Хорикава на Шестом проспекте и послал вместо себя своего тринадцатилетнего сына. И сына спросили:

- Как тебя зовут?

- Прозвали меня Три Дракона,- ответил тот,- потому что я родился в час Дракона дня Дракона года Дракона. А имя мое Гэнта.

И вышло повеление:

- Поскольку не было еще примера, чтобы военачальником назначили кого-либо без чина, совершить над ним обряд первой мужской прически!

И обряд был совершен в храме бога Хатимана вассалом Ериёси, которого звали Готонай Нориакира; при этом Гэнта получил имя Хатиман Таро Есииэ. Тут же были ему высочайше пожалованы воинские доспехи, те самые прославленные "пеленки Гэнта".

Есииэ поручил передовой отряд своему вассалу Титибу-но Дзюро Сигэкуни и двинулся в Осю. Снова войска Минамото ринулись на крепость Ацукаси, и снова их постигла неудача. Убедившись, что дела плохи, Есииэ отправил в столицу спешного гонца. Он доложил обстоятельства и посетовал, что повинно в них несчастливое наименование годов правления. Двор переименовал текущий год начальным годом правления под девизом Кохэй - Покой и Мир.

Двадцать первого дня четвертого месяца этого года укрепления Ацукаси пали. Войска Абэ отступили через перевал Сикарадзака, бежали через заставу Инаму и засели в уезде Могами. Минамото продолжал наносить им удар за ударом, и они откатились за горы Окати и укрепились в замке Канадзава, что в уезде Самбуку.

Там они отбивались год или два, по вот Камакура-но Гонгоро Кагамаса, Миура-но Хэйдаю Тамэцуги и Окура-но Таю Митто отчаянным и беззаветным приступом взяли и этот замок. Войска Абэ отступили через перевал Сироки и засели в замке Коромогава. Тамэцуги и Кагэмаса вновь ударили по ним, и врагу пришлось уйти в замок Нуко города Куриягава.

Двадцать первого дня шестого месяца третьего года Покоя и Мира облаченный в красно-оранжевый шёлк Абэ Садато был тяжело ранен и пал на равнине Ивадэ. Его младший брат Мунэто был взят в плен. Великана Сакаппо кандзя Рёдзо взял живьем и тут же прирезал Готонай Нориакира.

Минамото Есииэ поспешил в столицу и удостоился высочайшей аудиенции, имя же его пребудет в веках. Чинить в Осю суд и порядок поставили участника похода Фуд^ивару Киёхиру, одиннадцатого потомка Фудзивары Фухито. Поскольку пребывал он там в уезде Ватари, прозвали его также Ватари-но Гонда Киёхира. Он крепко взял в руки Страну Двух Провинций, та была под его началом в четырнадцати соплеменных отрядах сила в пятьсот тысяч конных лучников. У правнука же его и нынешнего правителя земель Осю Фудзивары Хидахиры сто восемьдесят тысяч всадников из верных вассалов. И если Минамото поднимут мятеж, Хидэхира непременно выступит на их стороне.

Так заключил свой рассказ Китидзи.

КАК СЯНА-О ПОКИНУЛ ХРАМ КУРАМА,

Выслушав это, Сяна-о подумал: "Все именно так, как мне приходилось слышать раньше, у Хидэхиры большая сила. Ах, как мне хотелось бы к нему! Если можно будет на него твердо положиться, то из ста восьмидесяти тысяч всадников сто тысяч я оставлю ему, а сам во главе восьмидесяти тысяч двинусь в Канто, эти Восемь Провинций сердечно преданны роду Минамото. Императорский конюший, мой родитель, был правителем провинции Симоцукэ. Начну с неё и наберу в Канто сто двадцать тысяч всадников, так что у меня будет уже двести тысяч. Из них сто тысяч я почтительно предоставлю брату и господину моему хёэ-но скэ Ёритомо в провинции Идзу, а остальные сто тысяч отдам моему двоюродному брату Кисо Ёсинаке в землях Тосэндо. Сам же я перейду в провинцию Этиго и соберу силы, затаившиеся по поместьям Укава, Собаси, Канадзу и Окуяма, затем переманю на свою сторону войска в провинциях Эттю, Ното, Kara и Этидзэн, и, когда у меня станет сто тысяч всадников, я ринусь через горы Арати в западную Оми и выйду к бухте Опу. Там я дождусь двухсоттысячного войска из Канто, и через заставу Встреч - Осака-но сэки - мы войдем в столицу. Сто тысяч всадников мы приведем ко дворцу царствующего государя, сто тысяч - ко дворцу государя-монаха, сто тысяч - к резиденции канцлера, и я почтительно доложу, что Минамото не сидят сложа руки. Ну а если Тайра все-таки останутся процветать в столице и сил Минамото окажется мало, то что ж! Жизнь свою я почтительно преподнесу родителю моему Еситомо, имя свое я оставлю будущим векам, и пусть мой труп выставляют на обозрение перед дворцом государя,- жалеть мне уже будет не о чем".