Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 61
Ирина Николаевна Кнорринг
Кэр-Ис погиб. На дне глухих морей
Увял цветущий берег счастья,
И над пучиной старый Гвенноле
Шептал зловещие проклятья.
Один лесник видал, как дикий конь
В воде погибшего Граллона,
Могучий, как гроза, и быстрый, как огонь,
Промчался в ночь, в ночные стоны.
А там, где в брызгах пен чернеется утёс,
Там, на груди у бога-океана,
Коварная, красивая Моргана
Расчёсывает золото волос.
Она поёт, но голос мукой полн,
Звучит сиреной в тающем тумане,
И песня, будто плеск тяжёлых волн,
Грустна, протяжна и печальна.
Прошли столетья. И теперь в тоске
Рыбак, затерянный в глухой Бретани,
Остатки башни видит на песке
В часы отлива бога-океана.
Когда же над морями бури стонут,
Он слышит, безысходным страхом полн,
Глухие, колокольные трезвоны
В седой пучине разъярённых волн.
Из дневника («Гремит и гулко прорезает ночь…»)
Гремит и гулко прорезает ночь
И в облаках так медленно грохочет.
Как быть? Что делать? Чем теперь помочь,
Когда рассудок больше не поможет?
Тетрадь я раскрываю в тишине,
Но песенка весёлая пропета,
Да прежних слов уж и не надо мне,
Как и не надо прожитого лета.
По крыше слышен монотонный стук,
И бьётся дождь мне в тоненькие стены.
Весь вечер будет мучить этот звук,
Он никогда не станет колыбельной.
Дождя и ветра однозвучный шум,
Как будто гул седого океана.
О, как тоскливо в дождевом тумане!
Не слышно даже дум, заветных дум…
Пусть будет всё: усталость, нищета
Там, далеко, в загадочном Париже,
Ни этот шум, ни эта пустота,
Ни шум дождя на черепичной крыше!
Я вижу, как во мгле растёт тревога,
Я слышу дрожь до боли сжатых рук,
И бульканье воды у низкого порога —
Такой назойливый, по нервам бьющий звук.
«Всё отстанет, всё устанет, отойдёт…»
Всё отстанет, всё устанет, отойдёт…
Слышен тихий шёпот за стеной.
Шумный ветер ставни с петель рвёт,
Осень смотрит в тёмное окно.
И в мозгу сверлит, сверлит, сверлит,
Как назойливый и страшный винт,
Что отрава пьяная земли
Завлечёт в лукавый лабиринт.
Тот же шёпот, тот же ропот за стеной.
Сумрак и молчанье — у меня.
Прошлое закатом сожжено.
О, не тронь застывшего огня!
«Поднималась жгучая тревога…»
Поднималась жгучая тревога
В золотой пыли.
Стук шагов по каменной дороге
Замирал вдали.
Не было ни счастья, ни утраты,
Пусто и легко.
Догорал скользящий луч заката
Где-то далеко.
Лился в душу острыми лучами
Звонко-красный час.
Что твердило новыми словами,
Было только раз.
День горит, он никому не нужен,
И его не жаль.
Пустотой мне захлестнуло душу
Пламенная даль.
На глазах давно остыли слёзы,
Бури позади.
Мимо тёмной зелени мимозы
Лучше не идти.
Под платком не вздрагивают плечи,
Луч в изломе губ.
Шорох дня и огненные свечи
Я не берегу.
Пусть сгорят, мне ничего не надо,
Даль тиха, ясна.
Чаша больно-жгущего заката
Выпита до дна.
Картинка Сфаята («Слышатся редкие звуки рояля…»)
Слышатся редкие звуки рояля,
Детские руки играют гаммы.
