Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 55
Ирина Николаевна Кнорринг
И снова шёл в пустом открытом море
Едва заметный пароход,
Вокруг вздымались волны, словно горы,
И переливались через борт.
И показалась, наконец, в тумане
Полоска узкая земли.
Горел восток, и солнце в вихре пьяном
Всходило медленно вдали.
Какая-то мечта торжествовала
В крови высоких облаков.
Уж показался узкий вход канала
И очертанья берегов.
И волнорезы позади остались.
От моря поднимался пар.
И мимо шли, усталый взор лаская,
Дома и пальмовый бульвар.
Мне всё в тот день каким-то сном казалось
(Я много знала ярких снов),
Но жёлтый флаг на мачте развевался
У африканских берегов.
И потянулись снова дни и ночи
В тоске, бездействии и сне,
И вечер опускался, будто коршун,
К бесшумно плещущей волне.
Казалось, этот сон бесследно пронесётся —
Вокруг молчала тишина.
Вдали, из серой стали броненосца
Всходила медная луна.
И маяки — зелёный, красный, синий
Бросали длинный луч воде —
Переливаясь ярко и красиво,
Как звёзды с ёлочных ветвей.
Уже манила страстно, безотчётно
К себе далёкая земля,
И скучно проходили дни без счёта
В пустынных трюмах корабля.
Но тихого и бешеного моря
Уж я любила грустный шум, —
Он навевал в часы глухого горя
Напевы безотчётных дум.
И блеск волны, и свежая прохлада
Во мне всегда тоской звучат…
Я поняла, что ничего не надо,
Что стон волны — моя душа..
«Подняла ленивые глаза…»
Подняла ленивые глаза,
Посмотрела пристально и вяло,
Провела рукой по волосам
И в ответ ни слова не сказала.
И молчанье было без конца,
Хоть в душе давно слова звучали,
И улыбка бледного лица
Не сказала о моей печали.
Это было в тот последний час,
О котором долго буду помнить,
И возникнет в памяти не раз
Тёмный силуэт каменоломни.
Мир казался грозен и жесток
От бесславной и бескрылой муки.
Я старалась спрятать под платок
Странно-холодеющие руки.
«В ночь, когда кишат дороги жабами…»
В ночь, когда кишат дороги жабами
И на камни выползают гады, —
В эти ночи раздавались жалобы,
Слышалось бессильное: «Не надо!»
И пока в дупле хохочут филины
И смеются робкие шакалы, —
Жизни медленной и обессиленной
Песня недопетая звучала.
И когда поля трещат цикадами
И бесшумен взлёт летучей мыши, —
Я опять промолвила: «Не надо мне,
Всё равно не вижу и не слышу».
«Мне третью ночь одно и то же снится…»
Мне третью ночь одно и то же снится:
Какой-то сад в безлюдной тишине,
Где два крыла огромной чёрной птицы
Сметают пыль с безжизненных камней.
И что-то страшное, гнетущее, больное,
Как смутный бред измученной души,
И чьё-то имя, холодно-чужое,
И странно-близкое во всём звучит
И первой муки медленная сила,
И радостная боль немой тоски,
Как будто смерти нежной и красивой
Прикосновенье женственной руки.
«Я скажу тебе совсем немного…»
Я скажу тебе совсем немного
Запылённых и обычных фраз…
От туманной, вьющейся дороги
Не могу поднять усталых: глаз.
А вокруг — неясная тревога,
Будто бьёт последний, жуткий час.
Я хочу. Боюсь назвать желанье.
Я хочу. Пусть всё — самообман.
