Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 30
Ирина Николаевна Кнорринг
Когда в душе погублено святое
И мысль работает лениво, тяжело,
Иль в грустный час вечернего покоя
На сердце тайное унынье налегло,
Когда тоска холодная стремится
Вселить волненья грубой суеты —
В тот грустный миг приятно позабыться
В ленивом полусне, под крыльями мечты.
Лежать одной, без мысли, без волнений,
Забыть весь мир, всё прошлое забыть,
И там, в объятьях страстных сновидений
Свои страданья легче заглушить.
В карантине («Спустился вечер молчаливо…»)
Спустился вечер молчаливо,
Недвижный воздух сны дарит,
Молчит немая гладь залива
И месяц волны золотит.
Спокойно всё. Чуть волны плещут,
Повсюду мрак, объятый сном,
И маяки, как звёзды, блещут
В туманном сумраке ночном.
Едва освещены огнями,
Давно уснули корабли —
И там, под лунными струями,
Молчит угрюмый лик земли.
«Земля!» О, сколько это слово
Желаний радостных таит,
Оно звучит любовью новой,
Оно зовёт, оно манит.
Так тянет в рощи, в степи, в горы,
Где зелень, счастье и цветы,
Уйти от праздных разговоров,
От скуки, сплетни, суеты…
Но жёлтый флаг тоскливо вьётся,
Но гладь морская широка, —
И сердце так уныло бьётся,
И всюду хмурая тоска.
Молчит корабль в тиши залива,
На мачте красный огонёк.
А чёрный берег молчаливо
Манит, таинственно далёк.
Песня («Всё это песня, но песня печальная…»)
Всё это песня, но песня печальная,
Песня страданья и слёз.
Слышится в ней только ласка прощальная,
Ласка задумчивых грёз.
Тихо глухие желанья развеяны,
Грёза давно прожита,
Воля, что пылкой мечтою навеяна,
Злобной судьбой отнята.
Всё, что уснуло в душе, непробудное,
Горькой омыто слезой,
Всё, что разбито, прекрасное, чудное,
Кажется только мечтой.
Жизнь мне указана властною силою,
Горем та сила полна.
Пейте ж, усталые, пейте, унылые,
Чашу страданья до дна!
Всё это песня, но песня печальная
Жизненной страшной борьбы.
Смолкнет она, точно ласка случайная,
Жалкой игрушкой судьбы.
«Помнишь ты осень, глухую, ненастную…»
Помнишь ты осень, глухую, ненастную,
Серое небо, как сталь,
Помнишь холодную ночь безучастную,
Что подошла, как печаль?
Слёзы, рыдания, ветры могучие,
Полные мрачной тоской,
Месяц за чёрной свинцовою тучею,
Мёртвый, зловещий покой.
Ты покидал свою родину милую,
Счастье твоё покидал,
И, может быть, этой ночью унылою
Первое горе познал.
Ты покидал всё, что было прекрасного —
Бледную старую мать,
Помнишь её, как с тоскою ненастною
Вышла тебя провожать.
Помнишь — ты плакал. С неясной тревогою
Грусть к тебе в сердце вошла,
Как от тебя её тень одинокую
Скрыла вечерняя мгла.
Снова один ты, и в бурю ненастную,
С злобной, разбитой душой,
Губишь ты молодость, молодость ясную
Грубой, развратной рукой.
Всеми покинут, с тоскою глубокою
Плачешь ты, сердце губя.
Вспомнил ли ты свою мать одинокую,
Что ещё любит тебя?
Просит ли сердце, ничем не согретое,
Прежней любви и тепла,
Что от тебя навсегда, беспросветная,
Скрыла ненастная мгла.
Или от счастья, навеки уснувшего,
