Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 28
Ирина Николаевна Кнорринг
В мир иной душа перелетит
Та же жизнь немая безучастно
На земле по-прежнему шумит.
То же встанет солнце золотое
И осветит мой родимый край.
О, прощай всё милое, родное,
Жизнь моя разгульная, прощай!
И не верится, что на заре унылой
Страшный миг несмело подойдёт…
О, скорей бы смерть! Ждать нету силы.
Жить нельзя, так что же смерть нейдёт?
Горе («Как просто звучало признанье…»)
Как просто звучало признанье
Безмолвною ночью, в глуши,
И сколько таилось страданья
В словах наболевшей души.
И сколько безмолвной печали
Скрывалось на сердце младом!
Слова же так просто звучали
В холодном тумане ночном.
И капали робкие слёзы —
Их не было сил удержать,
И сонно шептались берёзы,
И звёзды устали мерцать.
А горе так долго томило
И сердце устало страдать,
Печаль свою звездам открыло,
Хоть звёзды не могут понять, —
И горе цветам рассказало,
Хоть гордо молчали цветы,
Кой-где лишь слезинка дрожала,
Едва серебрила листы.
И ночь пролетала в молчанье,
И слёзы таились в глуши,
И сколько звучало страданья
В словах наболевшей души.
Время(«Быстро день за днём проходит…»)
Быстро день за днём проходит,
Скучно час за часом бьёт,
И мрачней тоска находит,
Как за годом мчится год.
Время быстро, время строго,
Наши дни несёт оно,
А ведь этих дней немного
В жизни нашей сочтено.
Только к нам весна слетела,
Свой раскинула шатёр,
Всё вокруг зазеленело,
Всё кругом пленило взор.
Только сердце, ожидая
Лучших дней, оно молчит…
Глядь, и осень золотая
Первый лист озолотит.
Так, в тоске о невозвратном,
Сердце будущим живёт,
А на милом и отрадном
Время быстрое идёт.
День пройдёт, тоска глухая
Исчезает без следа.
Так и юность удалая
Не вернётся никогда.
Надо смело жить желаньем,
Жить, не ждать в тоске глухой.
Будет мне напоминаньем
Первый листик золотой.
Я его беру украдкой
И в страницы дневника,
Там, где мрачная загадка,
Там, где хмурая тоска,
Я кладу его с тоскою…
Он живёт, он не увял —
И бегут года чредою,
Как за валом мчится вал.
«Здесь всё мертво: и гор вершины…»
Здесь всё мертво: и гор вершины,
И солнцем выжженная степь,
И сон увянувшей долины,
И дней невидимая цепь.
Всё чуждо здесь: и волны моря,
И полукруг туманных гор…
Ничто, ничто не тешит взор,
Ничто уж не развеет горя…
Я знаю, в блеске красоты,
В тени унылого изгнанья
Переживут меня мечты
Давно разбитого желанья.
И эта степь в тоске унылой
Мне будет мрачною могилой…
25/ Х, 1920, (14 лет), Севастополь
Ирина Кнорринг с детьми дяди, Б.Н.Кнорринга. Елшанка
Ирина Кнорринг с матерью
КНИГА ВТОРАЯ. Константинополь-Бизерта (Сфаят) (1920–1923)
«Всё кончено. Разрушены желанья…»
Всё кончено. Разрушены желанья,
Поруганы заветные мечты.
Опять, опять забытого страданья
Я узнаю знакомые черты.
Я узнаю — в холодном сердце снова
Безмолвная тоска по-прежнему лежит,
Гнетут судьбы жестокие оковы,
