Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 224

Бизерта, Сфаят, Джебель-Кебир, окрестные форты — беженские лагеря — вот африканская география Ирины за четыре с половиной года. Ирина стала взрослой, нелюдимой, по характеру скрытной, застенчивой до болезненности. Может быть, при этой застенчивости она казалась неприветливой и нелюбезной с другими. Эта черта осталась у нее на всю жизнь. Многие считали её поэтому гордой, ломучкой, невоспитанной и т. д. Это было, конечно, неверно. Стоило только как-то суметь подойти к ней, и она вся раскрывалась, делалась веселой и простой. Надо признаться, что среда, в которой мы жили, по своему духу не была нам близкой, т. е. мне. Мои политические убеждения нередко вызывали конфликты, которые иногда сильно отдаляли меня от нашего сфаятского общества, наша семья тогда сразу как бы замыкалась, и, конечно, Ирина, будучи всегда с нами (т. е. со мной и матерью), очень страдала и гордо переносила свое одиночество. И то надо сказать, что подруг ее возраста в нашем лагере было очень мало, так что и дружить-то ей было не с кем. Больше всех, пожалуй, она дружила с Наташей Кольнер, которая была на несколько лет моложе ее. Ей посвящено стихотворение «Спасибо, друг»:

Спасибо, друг; за то, что вижу снова

К себе доверие, и ласку, и покой,

За первое приветливое слово,

За первый взгляд, невинный и простой.

Зато, что здесь, к печальной, одинокой,

Среди унынья, пошлости и зла,

В чужой толпе, бесчувственной, далекой,

Ты, первая, несмело подошла.

За первый миг навеянного счастья,

За тихий миг, несмелый и живой,

За все участье, робкое участье

Со всей наивной, детской простотой.

12. V. 1921. Сфаят

Всю силу своей любви, нарастающей потребности делиться своими молодыми горем и радостью Ирина отдала своей матери, которая в то время была для нее поверенной ее тайн, лучшей подругой в полном смысле этого слова. Когда я вспоминаю наши африканские дни, нашу «дачку», стоявшую у обрыва, над маслинной рощей, где висел гамак, и те изумительные летние вечера перед закатом солнца, когда всех невольно тянуло гулять, — я как сейчас вижу, как Ирина с матерью, обнявшись, как две сестры, уходили на прогулку и возвращались усталые, но тихие и умиротворенные. «Мамочке» посвящено Ириной много стихотворений того времени, целый цикл. Приведу некоторые.

Все не сидится, все тревожится,

В душе холодный яд.

Пойдем со мной до раздорожицы,

Потом — назад.

Какой тоской к земле приколота?

Дай руку, говори!

О, посмотри, как много золота

В лучах зари.

О глянь, какая кровь на западе…

А мы с тобой — вдвоем.