Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 151
Ирина Николаевна Кнорринг
Чтоб ты отрёкся от всего святого,
И жизнь запутал в безрассудный бред, —
Ведь счастье — может быть — пустое слово?
Ведь счастья — может быть — и нет?
Усталость («Это всё, что мне теперь осталось…»)
Это всё, что мне теперь осталось:
Тесный, цепкий, неразрывный круг —
Звон будильника, метро, усталость
И уроненные кисти рук.
Даже ночью снится мощный профиль,
Нагоняя неподвижный страх.
Дёргая за веки, Мефистофель
Продвигает стрелки на часах.
И на утро — куклы, куклы, куклы,
Мутный, безнадёжный циферблат,
И заброшенный в далёкий угол,
Неподвижный и безумный взгляд.
И не надо никаких исканий,
И уже печаль не отогнать.
Непреодолимое желанье —
Спать.
«Для кого я надеждой была?..»
Для кого я надеждой была?
Светлой радостью, солнечным пленом?
Отражают меня зеркала,
Тень легко пробежала по стенам.
Только горечь ненужных недель,
В сердце холод, тупой и упрямый.
Тускло светится надпись: «отель»
За широкой, оконною рамой.
И, быть может, подходит гроза
В мутном образе давящей скуки,
Оттого некрасивы глаза
И устало опущены руки.
Как бесцельны дневные дела!
Сколько страшных и грустных пробелов!
Оттого, что я жизнь начала,
А построить её не сумела.
Бабье лето («Тянется по ветру паутина…»)
Тянется по ветру паутина.
Воздух звонок еле слышной песней.
Стала жизнь безбурна и невинна,
Стала жизнь грустней и бесполезней.
Где моё печальное веселье?
Где мои задорные печали?
Давит зной последние недели,
Дымкой заволакивает дали.
Как теперь свои надежды бросить,
Перестать томиться, ждать и верить?
А уже непрошенная осень
Топчется у приоткрытой двери.
Стали дни спокойны и невинны,
И ничто покоя не нарушит
Только жизнь осенней паутиной
Ласково окутывает душу.
«Ещё никто ничего не видит…»
Ещё никто ничего не видит,
И не поверит горькой обиде.
Ещё всякий — дальний и ближний —
Будет завидовать дружной жизни.
Ещё по утрам заметны не очень
Круги под глазами бессонной ночи.
Ещё мой смех, задорно звенящий,
Принимают за настоящий…
А где-то в потёмках, так глупо, так странно
Уже назревает рана.
«Вот уже половина седьмого…»
Вот уже половина седьмого.
Как бесцельно прошло воскресенье.
Завтра — вновь за ненужное дело:
Куклы, куклы, игла, циферблат…
Не сказала я нужного слова,
Не поймала мятущейся тени,
И себя оградить не сумела
От обидных и мелких утрат.
«Для правнуков, которых нет…»
Для правнуков, которых нет,
Которых никогда не будет, —
Вся эта жизнь, весь этот бред
И жуткие мечты о чуде.
Всю жизнь идти, терпеть и ждать,
И не роптать — «за что? откуда?»
И быть больной, и горько знать,
Что никогда не будет чуда.
Нести, накапливать, стареть,
Понять, что жизнь проходит даром,
И столько дней в календаре
Спалить беспламенным пожаром.
И всё наследье страшных лет
Хранить любовно на безлюдье —
Во имя тех, которых нет,
