Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 101
Ирина Николаевна Кнорринг
Не хочу с вами рядом стоять я.
Ваш изящный, покорный вид,
Ваше тёмно-шуршащее платье
Не по-Божьему говорит
Ваша свечка перед распятьем
Неправдивым огнём горит.
«Меня гнетут пустые дни…»
Меня гнетут пустые дни
Под серым дождевым навесом,
И тайно мысль меня манит
В туман таинственного леса,
Где блещет ярко, как свеча,
Сверкающей луны осколок,
Где чёрной бахромой торчат
Зубчатые верхушки ёлок,
Где златоглавый монастырь
Весь полон светлым перезвоном,
Туда, где стонет птица Вирь,
Сливаясь с ворохом зелёным,
Где в зачарованных снегах
Стоит изба на курьих ножках
И дремлет старая Яга
У освещённого окошка,
А на заборе черепа
Глядятся в ночь огнём палящим,
И чуть заметная тропа
Неотвратимо манит в чащу.
А дальше — тихие скиты
И перезвоны колоколен,
Где не боятся темноты,
Где день печален и безболен…
Там, не считая тихих дней,
Забыть себя, забыть о мире,
И слушать древний звон церквей,
И шум сосны, и песни Вири.
«Бери меня! Целуй! Замучай!..»
Бери меня! Целуй! Замучай!
Смотри в глаза, смотри смелей!
О, позабудь тот странный случай
Уже давно минувших дней.
Раздень меня! Что хочешь, делай.
Я для тебя добра и зла.
Я душу вырвала из тела,
Безумьем совесть залила.
Лишь полюби меня раздетой,
Униженной и смятой тут.
А после не глумись над этой,
Над самой лучшей из минут.
«С Новым Годом, дожди и туманы…»
С Новым Годом, дожди и туманы,
Опостылевший, мокрый Сфаят!
С Новым Годом, далёкие страны,
Где найду я потерянный клад.
Пусть и вся наша скучная повесть
Станет яркой, как день, с этих пор.
С Новым Годом, проклятая совесть,
Неотвязный педант-гувернёр!
«За тяжёлой занавеской…»
За тяжёлой занавеской
Хорошо грустить.
Машинально арабески
На столе чертить.
Думать, что на вольной воле
Шумно и светло,
Что бушует ветер в поле
И стучит в стекло.
Тихий дождь тоску наводит
Скучен сон бытья…
Друг мой, в жизни всё проходит,
И любовь моя.
Мамочке («Ты, как призрак, встала предо мной…»)
Ты, как призрак, встала предо мной,
Я сквозь сон тебя лишь угадала.
Белая, с мигающей свечой,
Надо мной ты, тихая, стояла.
Крепкий сон и крепкая тоска —
Всё слилось с твоей улыбкой милой.
Я спала. И бледная рука
Надо мной задумчиво крестила.
Портрет («Старая, как мир, старушка…»)
Старая, как мир, старушка,
День-деньской с утра ворчит,
Косо смотрит на игрушки,
На весёлые лучи.
Звонкий шум ей режет ухо,
Яркий свет глаза слепит.
Смотрит холодно и сухо,
Неохотно говорит.
Надоел ей мир лукавый,
Опостылела земля.
Ноют хрупкие суставы,
Кости старые болят.
Лишь порой сверкнёт, как знамя,
Как неотвратимый бред,
Что за хмурыми плечами
Только восемнадцать лет.
Но сильны, сильны отравы,
Вечно стар ленивый взгляд.
Ах, болят, болят суставы,
Кости старые болят.
Трепет
I. «Старая, как мир, старушка…»
