Читать «Глухарь» онлайн - страница 42

Так вот, шел я с матрасом в обнимку…

А на встречу мне двигался переросток с тяжелой челюстью, в сверкающих отутюженных сапогах и в дурдомовской береточке с пришитым к ней козырьком. Видимо, этот нелепый головной убор должен был символизировать фуражку. Вот такое странное существо вышло мне на встречу.

Откуда мне было знать что привилегией передвигаться по одиночке обладали в данной местности исключительно активисты, козлы то бишь. А пришитый к беретке козырек указывал на высокое положение его обладателя в козьей иерархии.

И что?

«Где находится пятый отряд?» — спрашиваю я у этого тяжелого переростка, как спросил бы у любого встречного.

Он такую рожу состроил, будто его утонченного слуха коснулось нечто омерзительное, скрежет пенопласта по стеклу. И продолжая пребывать в этом карикатурно — козьем образе, сцеживает мне через губу: «С этапа что ли, чушок? Ходи вон туда!»

Братуха, я тебе отвечаю, хамов не переношу с утробного созревания. Маме когда хамили в трамвае, я брыкался. А этот прямо питекантроп какой-то! Матрас я ему под ноги швырнул и говорю: «Ну вот и волоки туда мои шмотки! А я пока по зоне тасанусь, на житуху вашу подыбаю».

Конь этот онемел.

Вижу, как у него затылок волдыриться начал от разных предположений: может родственник чей? Может братан бугра главного? Может…

Короче, разворачиваюсь и шагаю к группе одинаково одетых людей, переминающихся в загончике — курилка типа. А этот пеликан взором блуждает, то на матрас взглянет, то на мою удаляющуюся спину. И мучительно ищет выход из положения своего идиотского.

Еще чуть позже одинаково одетые пытались объяснить мне, что это какой-то очень ветвисторогий козел и что по одному здесь нельзя даже до сортира дойти. Нарушение. Бить будут. И говорят они мне все это полушепотом, и смотрят затравленно и обреченно.

Поверь мне, братан, я отлично понимал что делаю. У меня уже два года «бессрочки» за ушами торчали. И лагерная суть там уже в полный рост проповедовалась. Детали да ньюансы, да, отличные от зоны, но суть та же. И что меня за такой поступок ожидает, я знал наверняка.

И то, что определять свое положение и отношение к себе нужно с самого первого дня, мне тоже было известно. И это я знал не от пребывания в «бессрочке», а от природы.

Но не знал я одного. Не знал, что именно в этой зоне будут бить до тех пор пока волю не переломят, либо пока не изувечат, либо… пока кого-то из перевоспитывающих не завалят.

Вот об этом последнем «либо» почему-то заботятся меньше всего.

Поэтому со своим «нечего терять» я был в непременном выигрыше еще до начала игры. И когда вечером первого дня какой-то плюгавый козленыш позвал меня в сушилку, терять мне было, как всегда нечего.

Вот рассказываю тебе об этом и сам слышу, понимаю, что слова звучат фальшиво, с точек сползают. Или расставляю я их не в той последовательности.

Шевелящиеся фотографии.

В полутемной сушилке пятеро.

Один пытается пробить мне в подбородок.