Читать «Газета День Литературы # 72 (2002 8)» онлайн - страница 48

Собачка лаяла три раза, и он приходил в восторг. Я еще не видел его таким счастливым. Наверное, это были лучшие минуты жизни. Глаза сияли, точно он выпил вина. А люди смеялись, особенно дети. И, конечно, сразу же раскупали газеты. Появлялась даже маленькая очередь, в которой большинство было детей. Я тоже подошел и купил газету "Четвертая полоса".

А потом... что потом. Да ничего особенного. Над нашим городком закружились метели, повалили снега, а после них грянул мороз. Я стал редко ходить на рынок, и о Мише даже стал забывать. Правда, однажды он мне почему-то приснился. Будто бы шел он со своей сумочкой по какому-то длинному пустынному полю. Вначале шел, а потом побежал. И собачка за ним. Бежит следом, а сама вся чудесная, как картинка из букваря. Я слежу за ней, нервничаю: белое постоянно сливается с белым, и только черные ушки не скроешь. Но вот перед ними — огромный сугроб-небоскреб. Они падают в него, исчезают — и сразу тишина, какая-то огромная, печальная тишина, какая бывает только во сне. А потом означилось небо, да такое зеленое, изумрудное, что я выкрикнул от удивления — и сразу проснулся. А в голове — тоска, неизбывная злая тоска. Она и днем не прошла, и к вечеру, а к ночи опять разгулялась метель. Теперь уж хоть умирай.

Со мной так часто бывает, а в последние годы особенно. Эта тоска перешибает меня надвое, а иногда растягивает в струнку, в полосочку,— и тогда хоть не живи. Но жить-то надо, как же не жить... И потому снова бежишь по каким-то делам, отвлекаешься, и постепенно стихает боль. Вот и тогда я собрался на рынок. И сразу же, у главного входа, я встретился с Мишей. Рядом с ним крутилась веселая Белочка. Глазки так и рыскают по сторонам. А день был темный, с рассеянным светом, и потому собачка светилась, как фонарик. Мне захотелось ее погладить, дотронуться, но я отвлекся на Мишу.

— Спляшем, миленькие, погреемся! Жаль, баяниста нет, а то бы цыганочку,— он затопал еще сильнее, в толпе захихикали. Да и как это вынести, если полы у пальтишка приподнимались, летали, и он стал похож на петушка. Еще миг — и закукарекает. Нет, это не вынести, и я предложил:

— Давай кончай свои танцы! Я приглашаю к себе.— Последние слова вылетели у меня как-то случайно. Видно, душа не вытерпела,— ведь человек же он, а мы потешаемся. И я опять повторил:

— В гости зову... Тебя, Миша, тебя.

— Как это?— он удивленно вскинул голову, глаза округлились и застыли в вопросе.

— Домой приглашаю, разве нельзя?.. У меня жена на работе, так что прошу без стеснения. Чайку попьем, обогреемся...

— Ладно, ладно, все вопросы снимаю,— он закивал головой, принимая приглашение.

И вот уже через десять минут мы заходим в подъезд. Я слышу сзади его прерывистое дыхание. Иногда он останавливается и подолгу упрашивает собачку. Видимо, она боится чужой обстановки. Наконец мы забрались. Я открываю дверь, а Миша сзади бормочет:

— Где мои семнадцать лет? Барабанит сердчишко прямо по ребрам. А долго ли шли...

Я пытаюсь Мишу утешить: