Читать «Газета День Литературы # 72 (2002 8)» онлайн - страница 47

— В демократию, значит, поверили, господа? В демократию, значит? Не вы первые, умники вы мои! Помните, как новгородцы шумели, махались. А потом пустили чашку по кругу и пропили свое вече и уплыла демократия. Видно, хороша была медовуха,— он обвел всех глазами, а толпа все прибывала и прибывала. И представление продолжалось. Теперь лицо его повеселело, блестели глаза.— Но копнем еще глубже, на дно колодца посмотрим. А там — кто? Не знаете, значит, я скажу. А там — афиняне, а поближе к нам — древний Рим. Слышали про такое?

— Слышали, дорогой! Не отвлекайся...

— А вы не перебивайте, я не какой-нибудь Ванька. И потому замечу — веселый жил в том Риме народец. Все время хлеба и зрелищ просил, надрывался. А когда не давали — шел напролом. Вот и вся свобода, ха-ха…

— А ты, видать, грамотный. Вот ведь, не подумаешь!— удивилась женщина в норковой шубке. Она все еще была рядом. И теперь он смотрел только на нее и только для нее говорил:

— Ладно, хватит. Обратимся к текущим делам, В Донбассе шахту завалило, золотые мои, бриллиантовые, а в Хохляндии министры воруют. Читайте на первой полосе "На краю бездны". Дожили, значит, и еще до чего доживем. Украина — земной рай была, а теперь — на краю бездны... Как это? Объясните мне, дураку,— он запахнулся шарфиком и стал кому-то отсчитывать сдачу. И в этот миг сзади нас зашумели цыгане. К ним привязалась милиция, скоро крики слились в общий вой, и я пошел к выходу.

Через день я опять был на рынке. И сразу же увидел его. Рядом с ним сидела собачка. Вот те раз! Я остановился как вкопанный. Какие перемены! Даже с лицом у него что-то случилось. Оно помолодело и посвежело, куда-то делись морщины. Я смотрел и не верил, но потом догадался, — день-то был пасмурный, и потому изменились все краски. Он увидел меня и приподнял шапчонку:

— Привет от Михаила Ивановича!

— Добрый день, Миша!

Лицо у него вспыхнуло, глаза заблестели:

— Как ты меня назвал? А ну повтори?— и, не дожидаясь ответа, забормотал:

— Миша, да? Миша... А ведь хорошо! Так меня и зови. Ай да Миша-медведь, научи меня дудеть...— он погладил по спинке собачку, и та заскулила. Шерсть у ней была белая, чуть срыжа, как у белочки. И сама она тоже походила на белочку: такая же узкая мордочка, а глаза — круглые бусинки. Эти глаза жадно наблюдали за хозяином. А тот не спешил. Я видел, как Миша неторопливо доставал из сумки газеты, вначале их зачем-то пересчитывал, затем подносил прямо к носу собачки. Она их обнюхивала и брала осторожно в зубы. И в этот миг он приказывал:

— А ну, трехшерстная моя, ненаглядная!.. Собачка замирала, а он продолжал:

— У нас, Белочка, всего три газетки. Заруби, милая, ровно три...— затем он отнимал у собаки газеты и поднимал их над головой.— Сколько у нас теперь газеток?