Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 90

Рис. Фаустина.

Чудовищные пороки сына набросили тень на чистоту доб­родетелей отца. Марка Аврелия упрекали в том, что он по­жертвовал счастьем миллионов людей для нежной привязан­ности к недостойному мальчику и что он избрал себе преем­ника в своем собственном семействе, а не в республике. Впрочем, ни заботливый отец, ни призванные им на помощь добродетельные и ученые люди не пренебрегали ничем, что могло бы развить ограниченный ум молодого Коммода, заг­лушить зарождавшиеся в нем порочные наклонности и сде­лать его достойным престола, для которого он был назначен. Но образование оказывает благотворное влияние лишь толь­ко на одни счастливо одаренные натуры, для которых оно почти излишне. Нашептывания развратного фаворита тот­час изглаживали из памяти юноши неприятные для него наставления серьезного философа, и сам Марк Аврелий уничто­жил плоды этого тщательного образования, разделив со сво­им сыном императорскую власть, когда ему было только че­тырнадцать или пятнадцать лет. После этого он прожил только четыре года, но этого промежутка времени было достаточно, чтобы заставить его раскаиваться в неблагоразум­ной мере, давшей запальчивому юноше возможность сбро­сить с себя узы рассудка и авторитета.

Большая часть преступлений, нарушающих внутреннее спокойствие общества, происходит от того, что необходимое, но неравномерное распределение собственности налагает стеснения на вожделения человеческого рода, предоставляя лишь очень немногим пользование тем, к чему стремятся все. Из всех наших страстей и наклонностей жажда власти есть самая высокомерная и самая вредная для общества, так как она внушает человеческой гордости желание подчинять других своей воле. Среди сумятицы внутренних раздоров за­коны общества утрачивают свою силу, и редко случается, чтобы их заменяли законы человеколюбия. Горячность борьбы, гордость победы, отчаяние в успехе, воспоминание о прошлых унижениях и страх предстоящих опасностей - все это разгорячает умы и заглушает голос сострадания. Вот те причины, по которым почти каждая страница истории запятнана кровью междоусобицы; но ни одною из этих причин нельзя объяснить ничем не вызванных жестокостей Коммо­да, который мог наслаждаться всем и которому ничего не ос­тавалось желать. Возлюбленный сын Марка Аврелия насле­довал своему отцу при радостных приветствиях сената и ар­мии, а при своем восшествии на престол этот счастливый юноша не видел вокруг себя ни соперников, которых нужно бы было устранить, ни врагов, которых нужно бы было побо­роть. На таком спокойном и высоком посту он, естественно, должен бы был предпочитать любовь человеческого рода его ненависти и добрую славу своих предшественников позорной участи Нерона и Домициана.

Рис. Коммод.

Впрочем, Коммод не был таким тигром, каким его описы­вали, - он не чувствовал от рождения ненасытной жажды крови и не был с самого детства способен на бесчеловечные поступки. От природы он был скорее слабодушен, нежели зол. Его простодушие и застенчивость делали его рабом ок­ружающих, которые мало-помалу развратили его. Его жес­токость, вначале бывшая результатом посторонних науще­ний, превратилась в привычку и в конце концов сделалась его господствующей страстью.