Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 171
Эдвард Гиббон
Всякая религия тогда только производит глубокое и прочное впечатление на человеческий ум, когда она развивает в нас привычку к повиновению, предписывая такие правила благочестия, причина которых нам непонятна, и тогда только внушает нам уважение, когда налагает на нас нравственные обязанности, соответствующие внушениям нашего собственного сердца. Религия Заратуштры вполне удовлетворяла первому из этих требований и в значительной мере второму. Лишь только верующий перс достигал возмужалости, на него надевали таинственный пояс как залог божеского покровительства, и с этой минуты все его действия, даже самые неважные или вызванные необходимостью, освящались особыми мотивами, возгласами и коленопреклонениями, и если бы он, при каких бы то ни было обстоятельствах, не исполнил этих, обрядов, он впал бы в грех не менее тяжкий, чем нарушение нравственного долга.
Впрочем, и нравственные качества, как-то: справедливость, милосердие, щедрость и пр., также требовались от всякого последователя Заратуштры, который желал избавиться от преследований Аримана и жить с Ахура-Маздой в блаженной вечности, где степень счастья будет в точности соразмеряться с добродетелями и благочестием верующего.
Впрочем, местами Заратуштра откладывает в сторону роль пророка и, принимая на себя роль законодателя, обнаруживает такую великодушную заботливость о счастье каждого и об общественном благе, которая редко встречается в низких или химерических теориях суеверия. Пост и безбрачие - эти обычные способы приобретения божеских милостей - он с отвращением осуждает, усматривая в них преступное отречение от лучших даров Провидения. Религия магов требует от благочестивого человека, чтобы он производил на свет детей, разводил полезные деревья, истреблял вредных животных, проводил воду для орошения сухой почвы Персии и вообще достигал спасения своей души путем земледельческих занятий. Мы можем цитировать из Зенд-Авесты следующее мудрое и благотворное правило, вознаграждающее нас за множество встречающихся в ней нелепостей: "Кто засевает землю вниманием и усердием, совершает более важную религиозную заслугу, нежели тот, кто повторяет десять тысяч молитв". Весной ежегодно устраивалось празднество, которое должно было напоминать о первобытном равенстве людей и о теперешней их взаимной зависимости. Тогда гордые цари Персии меняли свою пустую пышность на более существенное величие, смешиваясь с самыми незнатными, но самыми полезными классами своих подданных. В этот день все земледельцы без различия могли садиться за стол царя и его сатрапов. Монарх принимал их прошения, выслушивал их жалобы и беседовал с ними как с равными. "От ваших трудов, - говорил он им (и говорил если не искренно, то правдиво), - вы получаете ваши средства существования, а ваше спокойствие вы получаете от нашей бдительности; стало быть, мы взаимно необходимы друг для друга; будем же жить, как братья, в согласии и любви". В богатой и деспотически, управляемой стране такое празднество, конечно, должно было походить на театральное представление, но по крайней мере это была комедия, достойная царского присутствия и способная служить хорошим уроком для молодого государя.
