Читать «Карло Эмилио Гадда» онлайн - страница 10
User
Есть и такие, для которых весть о потерянном орудии, где и каким бы корпусом оно ни было потеряно, — смертельная капля в сердце. А если орудий сотня? Сотня капель травит слабое сердце.
Но мой генерал никогда не отчаивался:
— Расплодилось много тыловых крыс! — говорил он.
И тем довольствовался, поскольку был уверен, что произносит великую истину.
В журналах, я видел, он выступает фигурой положительной. Хотя мощный
Вот над «грекой» две полосы3. На эти полосы над «грекой» и нужно обратить внимание, чтобы понять человека и понять, что он за генерал.
Из глубин трепещущего страстью сердца возносим мы любимому и милейшему нашему Суверену мольбу с пожеланием процветания. Пусть щедрый на благородные дела мир последует за неповторимыми деяниями героев и мучеников, а если тень, то пусть и она будет достойна предшествующего ей пламени. И пусть Марс, блистающий пугающим красным светом и сопутствующими весьма плотными испарениями и серными выбросами, исходящими от черной вершины Энцелада4, прекратит приносить нам зловещие знамения. И да установятся теперь спокойные намерения и совершатся деяния утешительные.
Эта мольба тем более исполнена страсти, поскольку мы ждем, что со временем генерал Бартолотти достигнет предельного возраста и обретет почтенный вид, так что даже для самого механизированного аппарата мобилизационной машины призыв его на службу станет немыслимым.
Со словами «Встань и иди»5, которые мы с верой говорим каждому молодому человеку, связано выражение «До свидания и спасибо», которое мы с нетерпением обращаем вместе с пожеланием спокойной ночи этому чертяке, старому солдату.
Телефонист повторяет цифры направления, превышения и прицела, которые повторяет лейтенант, которые проверяет наводчик. Первый номер снова заводит свой припев: «Орудие… огонь!» Третий номер делает резкий рывок, сопровождаемый вспышкой пламени и металлическим грохотом. Шелест снаряда сотого калибра быстро гаснет в воздухе, так стынет след беглеца: ищи ветра в поле.
Облачное небо и зеленые округлости холма прячут невидимые холмики, иные горы.
А из неведомых краев — глухой и сильный удар, как стук ящика, с силой задвинутого в далекие таинственные архивы горы.
Наблюдатель регистрирует результаты стрельб, и после внесения поправок телефон батареи передает совершенные цифры.
Разрывные снаряды уверенно рвут далекую луговую поверхность. Вот измученные оставшиеся в живых, они тяжело дышат и истекают по́том, сломленные усталостью. Даже винтовка и пять лимонок — уже тяжесть. Зрачки глубоко запавших глаз высматривают окончание подъема. Короткое обольщение надеждой рассеивается, на губах улыбки. Конечно, неминуемая темнота — это их долг.