Читать «Песнь о зубре» онлайн - страница 12

Где-то завис на вершине. Был случай:

Лошадь поднял на рога он, да так, что охотник

Вылетел вмиг из седла на сосну невредимо.

Хватит примеров, ведь дело такое бывало,

Лишнее ж слово снижает доверье к рассказу.

Кто не видал его ярости, тот не представит,

Как он бодает, и рушит, и прет ошалело,

Словно бушующий вал в грозовое ненастье,

Как сотрясается лес от безумного рыка.

Но пусть почувствует — местью свой гнев не насытил,

Дышит прерывисто, голову свесив, и тихо

Кровь по рогам беспощадным в сугробы стекает.

Жутко смотреть, и не знаю, найду ли слова я,

Чтоб передать вам картину жестокой расправы.

Он и ловкач, и силач, как порывистый ветер,

Вдруг превращается в смерч, в ураган, и, конечно,

Смерть неизбежна тому, кто застигнут ненастьем.

Снег, багровея, дымится на месте убийства,

А на кустах и на ветках деревьев краснеют

Жертвы останки. Везде кровожадная птица

Стаей летит за своим круторогим кормильцем.

Зверь же, оставивший жертву, опять к ней подходит,

Перевернет, на рогах потрясет и отбросит;

Выместил месть, а насытиться все же не может.

Тело растерзано, кости растерты, и это

Месиво яростно мнет он и давит рогами.

* * *

Всадники цепью берут его в клещи: сначала

Криками дразнят, потом озлобляют угрозой.

Пагубно это бывает. Хоть каждый сноровист,

А отвернется фортуна — погибнет и сильный.

Дело одно на ретивом коне по равнине

Гнаться со сворой за зверем, но дело другое —

По лесу гнаться, где всякое может случиться.

Где-то колода гнилая, кротовые рытвины, ямы,

Норы барсучьи иль пни, занесенные снегом,

Скользкая лужица — глядь, и споткнулся саврасый.

Лапы еловые, длинные донизу ветви —

Это ж ловушки. Упавшему явная гибель:

Зубр не замедлит и вмиг растерзает на части

И на деревья останки рогами забросит.

Чудом храбрец увильнет от удара, отпрянув, —

Вдруг налетает с другой стороны и заколет.

Если бы мне здесь, подробностей мелочь отбросив,

Главное все описать о чудовище этом,

Кто его знает, где был бы конец многословью

И до какой толщины разрослась бы поэма!

Судя по сценам описанным, эта охота

С гибелью многих — безумство, шальная потеха,

И не отмоет жестокий ее зачинатель

Крови невинной ни с лавров своих, ни со славы.

Выдумки эти уходят корнями в княженье

Витовта, князя Великой Литовской державы.

Подвигов жаждя, он все в своих вотчинах пущи

Лагерем сделал и ратников к битвам готовил.

В мирное время он войны предвидел и рати

В схватках со зверем в лесах закалял, как в сраженьях,

Их заставляя терпеть на охоте невзгоды.

Он, миротворец и факельщик войн, двуединый

В облике князя — своим палашом обнаженным

Ставил препоны врагам и далеким и близким.

Даже татарин, покорно склонившись, учтиво

Сломанный лук свой ему отдавал, признаваясь,

Что, собирая добычу в уделах литовских,

Сам безобразной добычей Литвы становился.

В счет принимал он лишь тех властелинов, которых

Сам назначал, и Орду подчинял по желанью.

Хоть и богатством и силой известны Московии земли,

Князю восточный сосед его слал примиренья посланья.

Турок и тот подносил ему часто подарки

С тайной заботой, хотя бы задобрить и гнева

Не вызывать у великолитовского князя.