Читать «Никоарэ Подкова» онлайн - страница 210

Утром двадцать второго декабря конники Никоарэ Подковы двинулись обратно в том же строгом порядке, в каком пришли.

Четыре сотни под началом негренского капитана Козмуцэ остались в Яссах, другие сотни — в волостях для поддержания на время отхода войск порядка в стране. А главная часть войск перешла до полудня Прут.

Матушка Олимпиада била челом господарю о горькой участи своей.

— Не оставляй ты меня, государь, одинокую. Дозволь и мне перейти на Украину. Авось, обрету покой и забвение в какой-нибудь женской обители подле великого града Киева. А дозволишь, так я сначала съезжу домой в Филипены, соберу свою одежду, кое-какие вещи и немногие драгоценности, оставшиеся мне от мужа.

— Хорошо, так и сделай, матушка, — отвечал Никоарэ Подкова. — Жди меня в Филипенах.

С бьющимся сердцем выслушала старуха Олимпиада эти слова, которых совсем не ждала. Стало быть, Подкова хочет еще увидеть те места, где промелькнул весенний сон его любви.

В это короткое путешествие Никоарэ сопровождали его старые товарищи; их было меньше и были они печальней, чем в лето семьдесят шестое.

В Дэвиденах старики встретили Никоарэ Подкову слезами и стенаниями. Потом гетман вышел в сад, желая побыть один со своими друзьями. Он разыскал гробницу Давида Всадника и рядом, около кустиков зеленого барвинка с плотными глянцевыми листьями, увидал свежую могилку, где покоилась та «девица-краса», о которой писала в грамоте матушка Олимпиада. Грамоту эту Никоарэ все еще носил при себе.

Он молча постоял у могилы, посылая вслед навеки утраченной деве скорбную мысль, и та поплыла за кометой в холодные глубины неба.

Матушка Олимпиада приехала в Филипены собрать вещи, с которыми не хотела расстаться; двор и зверей своих она подарила своей ученице Сафте.

Когда Олимпиада и Никоарэ Подкова с сотнями, стоявшими на страже вокруг Дэвиден, достигли брода около Липши, у переправы через Днестр уже хлопотали ратники с Острова молдаван.

С севера надвинулась седая мгла, и завертелись в воздухе белые кони первой зимней вьюги.

— Знаю я вас, — горестно рассмеялся Никоарэ, — не раз я бился с вами и побеждал!

39. РАССКАЗ КУМА НЕКУЛАЯ

Солнце жгло в полную силу. Стоял месяц сенозарник[69] лета тысяча пятьсот семьдесят восьмого, — знойная пора, когда в Молдове начинается жатва.

На постоялом дворе Горашку Харамина, у распутья дорог, ведущих в Сучаву, Яссы, Пьятру и Роман, встретилось несколько приезжих; ища спасения от палящей жары, они устроились в тени ореховых деревьев. К путникам подсели местные жители — отдохнуть от трудов, освежиться в прохладе, а главное узнать, что творится на белом свете.

Это было в четверг, двадцать второго числа. К постоялому двору то и дело подъезжали путники. Первыми прискакали с северной стороны по большому шляху, проложенному вдоль берега реки, двое всадников на низкорослых конях; ехали они, как видно, издалека: часть поклажи у обоих была приторочена у седла, остальную они везли в больших переметных сумах на запасных конях.

Харамин внимательно оглядел их и одобрительно кивнул головой. Ему нравились выносливые кони с хорошим ходом; Горашку Харамину немало довелось видеть таких коней минувшей осенью, когда из Запорожья пришел в страну Никоарэ Подкова с молдавским и козацким войском. Горашку даже показалось, что он знает и подъехавших ко двору всадников, только он не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах видел их. Может быть, встретились в Романе, когда рубили головы братьям Грумеза, сановникам Петру Водэ Хромого?