Читать «Западная Европа XI—XIII веков. Эпоха, быт, костюм» онлайн - страница 55
Алла Львовна Ястребицкая
Церковь объявляла брак таинством и трактовала семью как вечную и нерушимую ячейку. Но вместе с тем она ставила целомудрие выше семейной жизни. Целибат (безбрачие) был обязательным на Западе для монахов и высшего духовенства, а постепенно, к XI веку, принцип целибата был распространен и на священников — им было запрещено иметь семью (в отличие от византийских клириков, которые имели право вступать в брак).
Церковь видела смысл и суть брака прежде всего в продолжении рода человеческого. Половая страсть казалась крупнейшему богослову XIII века Фоме Аквинскому греховной прежде всего потому, что она уводила человека от истинной любви — любви к богу, брак, следовательно, имел оправдание только ради создания нового поколения. В соответствии с этим применение любых противозачаточных средств осуждалось как волшебство и подчас приравнивалось к смертному греху человекоубийства.
Отвергая страсть, церковь, естественно, не признавала развода. Однако на практике разводы постоянно имели место. Для осуществления развода надо было показать, что брак был заключен в свое время в нарушение канонического права — например, можно было обнаружить, что муж и жена состояли в родстве и потому не могли быть мужем и женой. Ансельм Кентерберийский писал, что в Ирландии разводы постоянны, и мужчины "свободно и публично" меняются своими женами, как в других местах меняются конями.
Малая семья, освященная законом и церковью, мыслилась как основная ячейка средневекового общества. Однако средневековая малая семья отнюдь не была единообразной, унифицированной социальной группой. Только в средневековой Франции прослеживаются по меньшей мере три типа малых семей. На юге, где римские традиции оставались сравнительно устойчивыми, преобладала семья, где отец был непререкаемым главой, по собственной воле распоряжавшимся семейной собственностью, которую он мог поделить между наследниками или передать любимому ребенку. В Парижском районе семейное имущество мыслилось нераздельным и передавалось (по воле отца и матери) одному из детей (обычно сыну), тогда как дочь старались выдать замуж со сравнительно небольшим приданым; она входила в другую семью и уже не могла рассчитывать на какую-либо долю собственности родителей после их смерти. Именно здесь, в Центральной Франции, имущественное единство семьи проступало всего отчетливее. Напротив, в Нормандии семья как бы отступала на задний план перед родом: отец не имел власти над имуществом, и после его смерти оно разделялось равными частями между всеми его наследниками-мужчинами.
