Читать «Западная Европа XI—XIII веков. Эпоха, быт, костюм» онлайн - страница 54

Аксессуаром исключительно рыцарства были шпоры.

Еще отчетливее, чем костюм, определяли социальный статус лиц гербы, которые входят в употребление в это же время. Они возникли, по-видимому, из чисто военной потребности — облегчить узнавание своих в ходе битвы, но приобрели затем гораздо более широкое назначение, став важнейшим детерминативом человека, определителем его места в обществе, его отличительным знаком.

109. Навивание основы. С миниатюры 1210 г.

110. Ткацкий станок для двух рабочих. С миниатюры начала XIV в.

111. Ткацкий станок. С миниатюры XIII в.

112. Ручная прялка. С миниатюры 1028 г.

113. Прядильное колесо, прочесывание шерсти. С миниатюры 1338 г.

114. Ткач. Миниатюра.

Приглядимся к средневековому быту, каким он встает перед нами: глухой, плотно закрытый дом, куда с трудом проникает солнечный свет; одежда (во всяком случае, в XII веке), предназначенная для пребывания в доме; жизнь, обособленная в пространстве, замкнутая в узком кругу, — человек всем строем своего существования был обращен не вовне, не к общественному бытию (как гражданин античного муниципия), но внутрь, к своему домашнему очагу. Естественно, что в этих условиях семейные связи приобретали особенное значение. Если римлянин был (в идеале) прежде всего гражданином, а потом уже семьянином, то человек средневековья исходил из интересов и потребностей своего дома и своей домашней общины. Поэтому римский брак был непрочным, неформально заключаемым и легко расторжимым, тогда как христианство объявило институт брака священным, а на развод смотрело как на исключительное явление. Дом, а не форум, был средоточием средневековой жизни, а семья являлась ее основной общественной ячейкой.

Брак стал церковным таинством, и церковь освящала все его этапы: заключение контракта, помолвку, самую брачную церемонию. Священник присутствовал при контракте и торжественной формулой закреплял помолвку, при бракосочетании он встречал жениха и невесту у церковного портала и провожал их внутрь, к алтарю, где опять-таки его торжественные формулы и действия завершали церемонию и открывали перед молодыми новую страницу жизни. Церковь установила те дни, когда можно было и когда нельзя было заключать браки, регламентировала всю жизнь индивида и семьи, вплоть до интимной, и взяла на себя обязанность наблюдать за нравственностью семейной жизни.

А вместе с тем бракосочетание было и мирской церемонией. Подобно социальной символике костюма, брачная церемония и, в частности, свадебный пир показывали общественное положение жениха, невесты и их родни. Законодательство многих немецких городов строго регламентировало пышность и продолжительность свадебных торжеств и, если можно так выразиться, социальный состав их участников. В Висмаре, например, устройство большого, на весь день пира с танцами разрешалось только в том случае, если приданое невесты составляло не менее ста любекских марок, в других случаях должны были довольствоваться праздничным ужином. В Аугсбурге и Мюнхене на рубеже XIII—XIV столетий в свадебных пиршествах состоятельных бюргеров запрещалось принимать участие "находящимся в услужении" — кнехтам, служанкам, подмастерьям и т. п.