Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 182

Руководитель хмыкнул, подумал и подвинул к нему стопку бумаги. Профессор промокнул платком пот на лбу, вдавил пальцы в виски, где сейчас пульсировала боль. Усилием воли заставил себя поскорее написать:

«Любимая!

В последнее время у меня стали возникать галлюцинаторные явления. Это наследственная болезнь, и я знаю, что будет дальше. Возникающие кошмары невозможно перенести. Я решил уйти из этой череды страданий. Больше всего на свете меня страшит, что ты можешь увидеть меня в состоянии болезни. Она неизлечима. Помимо неё, не вини абсолютно никого в моём конце. Я безмерно благодарен тебе за твою любовь! Прощай, родная!

Твой Лонгин».

Профессор протянул листок начальнику, тот взял его с интересом.

– Ничего не понимаю! Ты что, в самом деле, болен? или это в связи с нашим разговором? Ну-ну-ну-у, напридумывал, развёл трагедию. Рано ещё тебе с жизнью прощаться. Будешь работать! Но подлечиться надо. А это выкинь из головы! – он помахал листком и убрал его в стол.

Глядя в спину уходящему, думал: «Ещё бы не догадаться!» Досаждала мысль о большой потере, и он чувствовал жалость... к себе.

За дверью профессора ждал молодой мужчина, он предупредительно поклонился и пошёл рядом. Возле машины стоял человек в плаще с непокрытой по-весеннему головой, он с улыбкой кивнул Лонгину Антоновичу, распахивая перед ним заднюю дверцу.

118

Лонгин Антонович был с ветерком доставлен в санаторий, расположенный в тридцати пяти километрах от Белокаменной, в своё время здесь было живописное поместье графа Сергея Дмитриевича Шереметева.

Место сохранило вид старинного французского парка с прудом. Профессор прожил здесь в отдельной палате несколько дней конца апреля, ни с кем не знакомясь. Мысль нет-нет да и уносила его в прошлое, снова и снова обращалась к Волобуеву и Половинкину: каково было им после того, как они отказались присягать?..

Он прогуливался по аллеям, любовался прудом, останавливался перед старыми пихтами, которые в Подмосковье нигде больше не росли, и всё время чувствовал, что за ним наблюдают. Посматривая на людей, которые были вблизи или в отдалении, задавался вопросом: этот? эта?

Он не знал, что его отец, числящийся братом, выписан из больницы с назначением постельного режима в домашних условиях. Министр взялся за телефон и выведал, какое решение породила обнаруженная книга Дульщикова. Маршал добился, чтобы его соединили с генсеком, попросил прощения за беспокойство, сказал:

– Мне считанные дни остались…

Генсек, имея от врачей более оптимистичный прогноз о состоянии министра, выжидательно молчал. Тот проговорил с усилием:

– Если меня не станет, ему некого будет компрометировать. Можно, чтобы он жил?