Читать «Закат и падение Римской империи. Том 5» онлайн - страница 69

Управление Григория Великого, продолжавшееся тринадцать лет шесть месяцев и десять дней, составляет один из самых назидательных периодов в истории церкви. Его добродетели и даже его пороки, представлявшие странную смесь добродушия и лукавства, гордости и смирения, здравого смысла и склонности к суевериям, были очень удачно приспособлены и к его положению, и к характеру его времени. В своем сопернике, патриархе Константинопольском, он осуждал противохристианский титул всемирного епископа, которого по гордости преемник св. Петра не мог никому уступить, но которого по слабости он не мог присвоить самому себе, — и церковная юрисдикция Григория ограничилась тройственной ролью римского епископа, италийского примаса и распространителя христианства на Западе. Он часто всходил на церковную кафедру и своим, хотя грубым, но трогательным, красноречием разжигал врожденные страсти своих слушателей, объяснял и применял поучения иудейских пророков и направлял умы подавленного своим бедственным положением народа к надеждам и наказаниям невидимого мира. Своими наставлениями и примером он установил образцовую римскую литургию, распределение приходов, календарь праздничных дней, порядок процессий, службу священников и диаконов, разнообразие и перемены священнических облачений. До последних дней своей жизни он сам совершал богослужение, продолжавшееся более трех часов, и ввел так называемый Григорианский напев, в котором сохранилась исполнявшаяся на театре вокальная и инструментальная музыка, а грубые голоса варваров старались подражать мелодии римской школы. Опыт убедил его, что торжественные и пышные обряды облегчают страдания, укрепляют веру, смягчают свирепость и заглушают мрачное исступление простого народа, и он охотно извинял этому народу его готовность подчиниться владычеству духовенства и суеверий. Епископы Италии и соседских островов признавали римского первосвященника за своего высшего духовного начальника. Даже существование епископских должностей, их соединение в одном лице или перенесение из одного места в другое, безусловно, зависели от его усмотрения, а его успешные вторжения в церковное управление Греции, Испании и Галлии впоследствии служили поддержкой для более гордых притязаний следующих пап. Он вмешивался в народные выборы с целью предотвратить их злоупотребления, с бдительной заботливостью охранял чистоту верований и церковного благочестия и в качестве заменявшего апостолов пастыря усердно наблюдал за верованиями и поведением подчиненного ему духовенства. В его управление итальянские и испанские ариане примирились с католической церковью, а подчинение Британии покрыло имя Григория I более блестящей славой, чем имя Цезаря. Вместо шести легионов на этот отдаленный остров были отправлены морем сорок монахов, и первосвященник скорбел о том, что его суровый долг не дозволяет ему разделять с ними опасности священной войны. Менее чем через два года он мог сообщить архиепископу Александрийскому, что эти монахи окрестили Кентского короля вместе с десятью тысячами подвластных ему англосаксов и что римские миссионеры, подобно миссионерам первобытной церкви, действовали только духовным и сверхъестественным оружием. Из легковерия или из благоразумия Григорий всегда был готов подкреплять истины религии ссылкой на видения, чудеса и воскресение мертвых, а потомство отплатило его памяти такой же данью, какую он щедро уплачивал добродетелям своих современников и прошлого поколения. Папы щедро осыпали его небесными почестями, но Григорий был последний римский первосвященник, которого они осмелились внести в календарь святых.