Читать «Русско-прусские хроники» онлайн - страница 200
Вольдемар Балязин
- Морис Август? Да вы ли это?! - воскликнул Андрей.- Вот ведь чудо! Не иначе, как ченстоховская божья матерь свела нас с вами!
...Больше месяца проработали Морис с Андреем у кузнеца; пора была горячая, дел "было до того много, что даже спать иногда приходилось урывками. От работы на воздухе с клещами и кувалдой Морис окреп и, казалось, даже раздался в плечах.
Однажды он поймал себя на мысли, что слова женевского часовщика о необходимости и полезности ручного труда не вызывают у него никакого протеста. И даже более того - нравятся ему.
Морис спросил себя, а не опустился ли он до уровня ремесленника, как и советовал господин Руссо? И, продолжая этот невольный диалог с самим собою, ответил: "Возможно". Но странное дело: и это не вызвало у него ни малейшего протеста, а почему-то пробудило довольство собою,
Улыбнувшись самому себе, Морис прошептал: "Спуститесь до уровня ремесленника, чтобы стать выше своего праздного сословия!"
Тихим осенним утром в ту короткую пору, когда в природе ярко вспыхивают все цвета и краски, когда небо становится пронзительно синим, а листья на деревьях желтыми и красными, когда в полях только начинает пробиваться изумрудная озимь и черную свежевспаханную землю перед восходом солнца покрывает серебряный иней, в эту короткую пору Андрей и Морис двинулись в дорогу, на север, к далекому морю.
Без приключений дошли они до небольшого польского городка Серадзи, а там на барже сплавились вниз по Варте до того места, где река круто поворачивала на запад. Здесь Морис и Андрей сошли на берег и снова двинулись пешком. Еще двое суток добирались они по полям и перелескам до города Добжиня, что стоял на правом берегу другой реки - Вислы, а оттуда опять поплыли на север к Эльблонгу. Наконец, сделав пятидневный переход к северо-востоку, поздним вечером добрались до Кролевца.
Город они увидели издали. Кролевец привольно раскинулся среди полей и лугов по обеим сторонам тихого, лениво текущего Прегеля. Пока путники добрались до городского предместья, успело стемнеть.
Уже в густых сумерках Морис и Андрей прошли чистенькой зеленой улицей предместья.
Почтенные обыватели в чепцах и спальных колпаках иногда выглядывали из окон, оплетенных плющом и диким виноградом, провожая Мориса и Андрея настороженными и любопытными взглядами. Вскоре улица оборвалась на' берегу глубокого рва, наполненного тинистой водой. На другой стороне рва торчал поднятый к небу разводной мост, почти закрывший собою видневшиеся из-за него большие железные ворота. Слева и справа от ворот тянулся, насколько мог охватить глаз, крутой и высокий земляной вал, поросший по склонам кустами и деревьями, с торчащими кое-где руинами старой городской стены. На той стороне рва, слева от моста, стояла полосатая будка, но часового в ней не было.
Уже совсем стемнело, но Морис и Андрей стояли у рва, не решаясь позвать стражников.
Между тем на противоположном берегу показался человек.
По силуэту было видно, что это солдат: даже в темноте высокий кивер и длинный штык были отчетливо заметны. Солдат поставил ружье в сторону, прислонив его к будке, а сам куда-то ушел. Вскоре он вернулся, неся на плече длинную лестницу. Поставив лестницу к воротам, солдат проворно взобрался на самый ее верх и стал стучать кремнем о кресало. Искры весело запрыгали в темноте, и, наконец, зажегся сначала один надво-ротный фонарь, ла ним другой.