Читать «Александр Блок в воспоминаниях современников» онлайн - страница 8

жеской среде. Помню его здоровым, крепким, светло улы­

бающимся — как входит он, с тревожной надеждой ожи­

даемый многими, держа руку с отставленным слегка лок­

тем в кармане пиджака, с поднятою высоко головою.

В кругу тех, кого он называл друзьями, был он признан

и почтительно вознесен; но ни с кем не переходя на ко­

роткую ногу, не впадая в сколько-нибудь фамильярный

тон, оставался неизменно скромен и прост и ко всем

благожелателен. Деликатный и внимательный, одаренный

к тому же поразительной памятью, никогда не забывал

он, однажды узнав, имени и отчества даже случайных

16

знакомых, выгодно отличаясь этим от рассеянных маэ­

стро, имя которым легион. Молчаливый в общем, ни на

секунду не уходил в обществе в себя и не впадал в за­

думчивость. Принимая, наряду с другими, участие в бе­

седе, избегал споров; в каждый момент готов был разде­

лить общее веселье. На вечере у Пяста слушал, сочувст­

венно улыбаясь, пародии Потемкина на себя, на А. Бе­

лого, на Вячеслава Иванова; принял потом, как и все,

участие в неизменных буримэ и, чуждый притязаний на

остроумие, писал на бумажке незамысловатые слова.

Так, сидя рядом со мной и получив от меня начало:

Близятся выборы в Думу,

Граждане, к урнам с п е ш и т е , —

продолжил он приблизительно в таком роде:

Держите, ловите свирепую пуму,

Ловите, ловите, держите! 7

Еще не так давно, в минувшем 1920 году, придя на

собрание Союза поэтов, уставший и измученный, играл

он, вместе со многими, ему далекими и чуждыми, в ту

же игру — и не стяжал, конечно, приза 8.

«Чуждый притязаний на о с т р о у м и е » , — написал я

выше. Можно сказать больше. Остроумие, как таковое,

как одно из качеств, украшающих обыденного человека,

вовсе не свойственно было А. А. и, проявляемое другими,

не располагало его в свою пользу. Есть, очевидно, уро­

вень душевной высоты, начиная от которого обычные че­

ловеческие добродетели перестают быть добродетелями.

Недаром в демонологии Блока столь устрашающую роль

играют «испытанные остряки»: их томительный облик,

наряду с другими гнетущими явлениями, предваряет при­

шествие Незнакомки в стихах и в пьесе того же имени.

Представить себе Блока острословящим столь же трудно,

как и громко смеющимся. Припоминаю — смеющимся я

никогда не видел А. А., как не видел его унылым, ду­

шевно опустившимся, рассеянным, напевающим что-либо

или насвистывающим. Улыбка заменяла ему смех. В со­

ответствии с душевным состоянием переходила она от

блаженно-созерцательной к внимательно-нежной, мягко-

участливой; отражая надвигающуюся боль, становилась

горестно-строгой, гневной, мученически-гордой. Те же, не

поддающиеся внешнему, мимическому и звуковому опре­

делению, переходы присущи были и его взору, всегда

17

пристальному и открытому, и голосу, напряженному и

страстному. Но в то время, в годы, когда создавалась

«Нечаянная Радость», и улыбка, и взор, и голос запо­

мнились мне светлыми и спокойными. Магическое таилось

в тайниках души, не возмущаемое соприкосновениями со

стихиями жизни. «Так. Неизменно все, как было» — эти

стихи записал мне в альбом А. А. в конце 1906 года, объ­

яснив, что в них ответ на мои смутные, вновь и вновь вы­