Читать «Волшебная гора (Главы 1-5)» онлайн - страница 84

- Разве? - удивился Ганс Касторп. - Да, может быть у меня и возникали подобные мысли.

Сеттембрини сделал молча несколько шагов, затем сказал:

- Тем лучше, господа. Если так, тем лучше. Я отнюдь не хотел преподнести вам какую-то оригинальную философскую концепцию - это не моя специальность. Если наш инженер сам подметил нечто подобное, это только подтверждает мое предположение, что он дилетантствует в области мысли и, как это присуще одаренной молодежи, пока только экспериментирует с самыми различными воззрениями. Одаренный молодой человек - вовсе не чистый лист бумаги, а скорее лист, на котором симпатическими чернилами все уже написано, хорошее и дурное, и дело воспитателя - энергично развивать хорошее, а дурное, если оно стремится проступить на этом листе" навсегда уничтожить, соответствующим образом влияя на него. Вы делали покупки, господа? - спросил он уже совсем другим, небрежным тоном.

- Да, ничего особенного, - отозвался Ганс Касторп, - всего-навсего...

- Мы купили одеяла для моего двоюродного брата, - спокойно пояснил Иоахим.

- Чтобы лежать на воздухе... при таком собачьем холоде... Я ведь тоже, пока я здесь, буду следовать режиму, - сказал Ганс Касторп, усмехнувшись, и опустил глаза.

- А! Одеяла, лежанье на воздухе... - проговорил Сеттембрини. - Так, так, так! Ну, ну, ну! И в самом деле: "Placet expend!" - повторил он с итальянским выговором и простился со своими спутниками. Приветствуемые хромым портье, они уже входили в холл санатория, и Сеттембрини свернул в одну из гостиных, чтобы, как он заявил, перед завтраком почитать газеты. Второе лежание он, видимо, решил прогулять.

- Ну, знаешь ли, - начал Ганс Касторп, когда с Иоахимом поднимался на лифте, - это же настоящий педагог. Он сам недавно признал, что есть в нем такая жилка. И с ним нужно быть все время начеку, скажешь лишнее слово - и получай длиннейшее наставление. Но послушать его стоит, он умеет говорить, каждое слово у него точно выскакивает изо рта, и оно какое-то круглое и аппетитное... Когда он ораторствует, мне всегда представляется, что это не слова, а свежие булочки.

Иоахим рассмеялся.

- Ну, этого ты лучше ему не говори. По-моему, он будет огорчен, узнав, что во время его поучений ты вспоминаешь о булках.

- Разве? Я далеко не уверен. У меня все время такое впечатление, что для него важно не только наставлять, или, может быть, важно во вторую очередь, а главное - говорить, вот так подбрасывать слова и катить их... упруго, точно резиновые мячики... ему даже приятно, когда обращают внимание и на эту особенность его речи. Пивовар Магнус, конечно, глуповат со своими "возвышенными натурами", однако Сеттембрини следовало бы все-таки объяснить, что же в литературе основное. Я не спросил, чтобы не компрометировать себя, - ведь я в этом тоже плохо разбираюсь и до сих пор не встречал ни одного литератора. Если для него дело не в "возвышенных натурах", то в "возвышенных словах"; по крайней мере у меня создается такое впечатление, когда я нахожусь в его обществе. А какие он употребляет выражения! Ничуть не стесняясь, говорит "добродетель"! Ты подумай! За всю свою жизнь я ни разу не решился вслух произнести это слово, и даже в школе, если в оригинале было написано "virtus", мы переводили: "храбрость". Поэтому меня невольно покоробило, должен сознаться. И потом, мне слегка действует на нервы, когда он начинает бранить и погоду, и Беренса, и фрау Магнус за то, что она теряет белок, - словом, всех и вся. Он оппозиционер по натуре, я это сразу понял. И обрушивается на всякий установленный порядок, а в таких людях всегда чувствуется какая-то отверженность, тут ничего не поделаешь.