Читать «Вполголоса» онлайн - страница 16

Отчего под мертвым небом Сити, В попугайном звуке чуждой речи Я услышала с полей родимых Головокружительную весть?

Отчего, как в том июле грозном, Я брела опять за поводыркой И ушла из дому накануне Огнедышащего октября?..

Если мать лежит на смертном ложе, Сыновья — стоят у изголовья, Дочь — хладеющие руки греет... А чужих не велено впускать.

* * *

Отметил Господь и меня, И тайные звуки мне снятся; Не в книгах ищу имена, Во мне мои кровные святцы.

Крещу я в купели святой, Кого я обидела кличкой, — Не тщилась замок золотой Пытать воровскою отмычкой.

Пусть мало мой мир населен, Но с крестниками я моими, И в вечной кошнице имен Цветет мною данное имя.

* * *

Беллерофонт взвился на Пегасе и с высоты смертоносными стрелами поразил Химеру.

Да, он взлетел когда-то Над страшной пустотой, Герой и конь крылатый С уздечкой золотой.

Беллерофонт в Химеру

Низринул ливень стрел... Кто может верить, веруй, Что меток был прицел.

А я без слез, упрямо Гляжу на жизнь мою, И древней той, той самой Я когти узнаю,

И знаю, кем придушен

Глубокий голос мой

И кто дохнул мне в душу Расплавленною тьмой.

Кубарь

Теща ль тощая брюзжит, Веретенце ли жужжит, — Чуть забрезжится заря, Черт пускает кубаря.

Ночь и день, день и ночь Чертова погудка!

Больше мне кружить невмочь За вертушкой жуткой.

Только что замедлит ход, Он ее хвостом стегнет: « Люлю - люше ньки - люли, Ты юли, юла, юли!..»

Кто-то плачет во сне, Жалко-жалко-жалко...

Душу выжужжала мне Шалая жужжалка!

Паук заткал мой темный складень, И всех молитв мертвы слова, И обезумевшая за день В подушку никнет голова.

Вот так она придет за мной — Не музыкой, не ароматом, Не демоном темнокрылатым, Не вдохновенной тишиной, —

А просто пес завоет, или Взовьется взвизг автомобиля, И крыса прошмыгнет в нору.

Вот так! Не добрая, не злая, Под эту музыку жила я, Под эту музыку умру.

* * *

Испепелится сердце, Из пепла встанет дух. Молюсь всем страстотерпцам, Чтоб пламень не потух. Свирепствуй в черной чаще, Огонь — моя метель, — Доколе дух обрящет В костре огнекипящем Крестильную купель.

Музыка (1916—1925)

Другу моему

Ольге Николаевне Цубербиллер

Вдвойне прекрасен цветик на стебле Тем, что цвести ему немного весен, И жизнь вдвойне прекрасна на земле, Где каждый миг быть может смертоносен.

Стократ прекрасен мир, где человек

Взирает — смертный — с творческой корыстью На полноводное стремленье стройных рек, На виноград, нагрузший рдяной кистью,

На радужное оперенье птиц,

На скалы, вскинутые вольным взмахом, На плавный воск и теплый мрамор лиц, На крест, чернеющий над милым прахом, —

И — смертный бог — тоскующей рукой Запечатлеть бессмертного стремится: Взлетает кисть, вздыхает струнный строй, И в глыбу молот вдумчивый стучится.

В концерте

Он пальцы свел, как бы сгребая Все звуки, — и оркестр затих. Взмахнул, и полночь голубая Спустилась вновь на нас двоих.

И снова близость чудной бури В взволнованном кипеньи струн, И снова молнии в лазури, И рыщет по сердцу бурун.

Он в сонные ворвался бездны И тьму родимую исторг.