Читать «Блаженный Феофил. Христа ради юродивый» онлайн - страница 81

– Так, так,– говорит,– трудитесь, деточки, молитесь, не ленитесь... А сестре Дуне привез мешочек гороху, да и говорит:

– Иди-ка ты, Дуняша, в монастырь просфоры печь: если послушаешь меня, то и глаза там пропечешь, навсегда здорова будешь, а если не послушаешь –будут твои очи, как этот горох.

– Ох, батюшка, куда уж мне в монастырь-то. Благословите лучше при сестре жить.

– При сестре жить? Значит, в монастырь не желаешь? Ну так вот тебе мое благословение: будешь до самой смерти темной ходить.

Так и случилось. Дуня после того ослепла совсем, а я, горемычная, пятьдесят пятый год близ самой Лавры живу, сорок восемь лет одержима беснованием была, да двенадцатый годок ныне пошел, как исцеление от недуга своего получила...»

Наступил октябрь 1853 года. Время сотворити Господеви уже приближалось для блаженного старца. Провидя это, Феофил ровно за месяц до своей кончины совсем перестал принимать пищу и довольствовался кусочком антидора, омокаемым в разведенное водой вино. От долгого молитвенного стояния у него стали пухнуть ноги, но он не обращал на это ни малейшего внимания и еще более усугублял свой молитвенный подвиг.

Особенное же его усердие к молитве было заметно в годину тяжелых для России испытаний – в начале Крымской войны. Перед каждым печальным известием с театра военных действий старец ходил уныло опустив голову и безутешно плакал по целым дням. Желая однажды известить братию о весьма неудачном для нас кровопролитном сражении, он изранил терновником свое лицо и руки и лег под навесом сарая, истекая кровью.

– Боже мой! Что с вами случилось, батюшка? – испуганно вопросила Феофила случайно прибывшая в ту пору в Китаев Флоровская игумения Агния.

– Ничего, ничего, родная... Это я сто пьявок на свое грешное тело поставил. Иди! Иди!..

– Ах, страсти какие! Зачем это, батюшка?

– Так треба, так треба... Это моя жертва. Жертва за русских воинов, сегодня ночью за веру, царя и отечество на поле брани живот свой положивших...

Но несмотря на такие причиняемые своему телу пытки и сильное истощение сил, старец по-прежнему ходил к обедне, утрене и вечерне, почти ежедневно приобщался Святых Христовых Тайн, вычитывал правила святых отец, клал бесчисленные поклоны, читал Псалтирь и Евангелие и поучал богомольцев. В конец зимы блаженный удостоился откровения о времени своего отшествия к Богу и, напоминая о своей скорой кончине, подозвал однажды келейника Ивана и говорит.

– Иван, что ты думаешь в эту минуту?

– Ничего не думаю,– отвечал тот.

– А я так думаю подавать к Царю небесному прошение о том, чтобы перезимовать эту зиму на земле, потому что Прасковья (так называл он святую мученицу Параскеву, к которой питал особенное уважение) не хочет рыть для меня зимою могилы.